О том, как люди находят друг друга.
На склонах ещё зеленых гор яркими пятнами отливалось солнце, кое-где проглядывая из-за облаков. Риччи играл с псом на пороге своего дома. Сентябрьский ветер напоминал о грустных днях, когда его отца застрелили при исполнении служебных обязанностей, прямо в машине скорой помощи, когда тот удерживал на этом свете одного из преступников, ограбивших магазин. С тех пор прошло несколько лет, Риччи уже перевелся на второй курс Университета и даже обзавелся девушкой, с которой вчера кормил лебедей в центральном парке. Его мать двигалась дальше и завела какие-то отношения. Разумеется, в городской библиотеке не так много хороших кандидатов на отеческое место, но именно туда она стала наведываться после смерти мужа, чтобы утопиться в бесполезных романах. Риччи всячески поддерживал мать, помогал ей справляться с работой, постоянно проверял тонны тетрадей с домашним заданием от учеников начальной школы, убирался дома и обожал гладить. В этом небольшом городе, куда они переехали год назад, все было спокойно. Все друг друга знали, ходили по выходным в церковь, и ужинали вместе с соседями, а по будням пропадали на работах. Сто с лишним тысяч человек, живущих в этом славном городе со своими площадями, набережными, скейт парками, модными граффити на стенах домов, лужайками и бесконечными парковками для машин среднего класса, никогда бы не подумали, что осень – это такая замечательная пора. Невзрачная архитектура делала этот городишко ещё более бесцветным в момент листопада, что неместным казалось, будто жизни здесь нет.
Городская программа поддержки малоимущих слоев населения работала исключительно на энтузиазме организаторов. Риччи как раз собирался на очередное добровольное дежурство в клинике. Для него это было неотъемлемой частью жизни. Ни дня не прошло, чтобы этот парень не перевел старушку через улицу или не помог доктору Лонгдейлу с пациентами и сбором анализов. В приемном покое сегодня какой-то ажиотаж. Все из-за той шумихи с совершившим экстренную посадку самолетом. Некоторые пострадали сильно, другие меньше, но в целом власти делали все от них зависящее, чтобы реанимировать всех. Людей привозили ежеминутно, либо на скорых, либо в полицейских фургонах, либо на попутках. По новостям постоянно говорили о том, как он упал, и почему случилась неисправность, но совершенно было плевать на человеческие жертвы, а если о них и говорили, то какая-нибудь блондинка в помятой майке, без нижнего белья. Никто не слушал. Врачи торопились к своим семьям, а кого-то вообще заботил отпуск на лазурном берегу. Стоя рядом с пострадавшими от ожогов второй степени молодая медсестра клеила полицейского, который привез беднягу по пояс лишившегося кожи.
Риччи бегал от одного пациента к другому, и спрашивал, что болит и как можно помочь. Иногда просили пить, реже просили телефон – дозвониться близким, сообщить, что все в порядке. В коридоре, где и так невозможно было протолкнуться, Риччи схватил за рукав какой-то мужчина с обгоревшими руками и попросил о помощи.
Мужчина: Кто-нибудь скажите, где я…
Риччи: В больнице Форт Коллинза, в Колорадо, сэр…
Мужчина: У меня болят руки и ноги, скажите, насколько все плохо.
Риччи: У вас ожоги, но это операбельно
Мужчина: Со мной летела женщина, где она?
Риччи: Она ваш родственник?
Мужчина: Она моя жена, где она (пытается встать с носилок)
Риччи (удерживая пострадавшего): Я не знаю, но поищу её, если назовете имя.
Мужчина: Мередит… её имя Мередит Фултон. Найдите её как можно скорее…
Риччи: сейчас, сэр.
Риччи пошел к ресепшену, где толпились родственники и зеваки, попросил найти ту самую Мередит Фултон в списках. Клэр работала здесь уже полгода, прекрасно владела техникой и умела отшивать бесполезных людей, чтобы хватало место тем, кому это действительно нужно. Но сегодня все были на ушах.
Клэр: А что за срочность, Рич?
Риччи: Да там её муж с ожогами третьей степени, беспокоится сильно.
Клэр: Ещё бы, не каждый день люди забывают как следует проверить самолет перед отправкой.
Риччи: Не говори, ну что там в базе?
Клэр: нет такой, значит ещё не доставили…
Риччи: смотри списки тех, кто не выжил
Клэр: блин…
Риччи: ну чего? Есть она там или нет?
Клэр: есть.
Узнав плохие новости, которые являлись такими только для мужа, Риччи пошел на поиски мистера Фултона. Тот сразу все понял. По неловкой походке, по тому, как медленно он шел, словно с каждым шагом вестнику становилось все сложнее дышать. Мужчина тихо и горько заплакал. Так беззвучно и в то же время громко, что Рич почувствовал себя виноватым. Непроизвольно. Страшно становиться тем, на чьи плечи ложится такая ноша, как эта.
Прошло уже лет восемь, Риччи окончил обучение и уехал в столицу, чтобы строить карьеру. В строительном бизнесе этот парень знал толк. Со своим однокурсником они основали фирму, которая хорошо справлялась со столичными заказами на жилье. В очередной раз, ехав домой из офиса, развалившись на заднем сиденье, Рич смотрел в окно с красными от бессонных ночей глазами, и ему позвонили.
Мать: Риччи, привет, сынок, как ты? Как у тебя дела?
Риччи: все нормально, мам. Еду домой… Неделю работали над проектом и наконец-то все получилось.
Мать: Риччи, приезжай ко мне, хотя бы на выходных…
Риччи: что за срочность? Ты там что плачешь?
Мать: от радости, сынок, от радости…
Риччи (вслушиваясь): Ну, выкладывай, что случилось у тебя?
Мать: я выхожу замуж.
Риччи: За библиотекаря?! Мама, я все понимаю, но этот парень мне отца не заменит, это точно.
Мать: Нет, нет. Все нормально, я в прошлом году познакомилась с отличным мужчиной. Он переехал в дом по соседству, зовут его Льюис…
Риччи: О боги, я тебя прошу, никогда не говори мне, что ты познакомилась с отличным мужчиной. Отличным был мой отец. Ты же знаешь, как я это не люблю…
Мать: Риччи… Я умоляю тебя, приезжай. Поддержи свою старушку
Риччи: да что там, какие разговоры, первым рейсом к тебе. Ты же знаешь. Тебя я никогда не брошу. Ты нормально питаешься, денег, которые я высылаю, достаточно?
Мать: все хорошо, сынок, не думай об этом… прости меня
Риччи: За что? Прекращай рыдать в трубку, мама
Мать: Я не хотела и никогда не забуду твоего отца, он подарил мне сказку (плачет), но я устала засыпать одна. Ты уехал, и дома совсем стало одиноко, Риччи. Прости меня…
Риччи: Эй, кто у кого ещё должен просить прощения… Мам, завязывай, слышишь, я первым же рейсом к тебе. И вообще, ты там замуж собираешься, а ведешь себя так, как будто развод оформляешь.
Мать: я люблю тебя, сынок
Риччи: И я, мам. Скоро буду.
Дома Риччи встречала Мелисса, его девушка, ещё с университета они хорошо ладили, а недавно съехались, чтобы не сжигать тонны бензина на поездки друг к другу. Риччи рассказал, что затевает его мать, и предложил Мелиссе поехать с ним на уикенд, а потом сразу же обратно. Они покидали в одну большую сумку вещи, и скоро уже ехали в аэропорт. В голове Ричарда крутилась вся его жизнь до и после смерти отца. Он всегда хотел отомстить негодяям, но полиция так и не смогла найти человека, который стрелял. И не смотря на то, что время определенно сглаживает неровности в нашей жизни, каждый день он перед сном желал спокойной ночи отцу, а если Мелисса вдруг задерживалась по работе, он и вовсе мог болтать с ним о том о сем. В иллюминаторе показались звезды, а стюардесса только недавно предлагала напитки, совсем скоро самолет должен был сесть. Горячий чай и шум турбин успокаивающе действовали на Риччи, он откинулся в кресле и прикрыл глаза. Вашингтон когда-нибудь станет родным домом его новой семьи, он увидит, как его дочка делает первые шаги, читает по слогам и собирает домики из конструктора, пока жена готовит внеочередной ласковый и добрый ужин, а он никогда не сделает так, чтобы оказаться под пулями, даже случайно.
Шасси коснулись поверхности земли, слегка потрясло. Встречающих как всегда было мало. Такси медленно прокладывало путь по Боди Лэйк Авеню в сторону дома. Мелисса спала на плече Риччи, в машине по радио транслировали очередной хит от гениальных продюсеров, Рич обнимал будущую жену и аккуратно гладил подушечки пальцев её рук. А ещё он очень сильно переживал за то, как встретит мать, что ей скажет, и как отнесется к новому её увлечению. По сути, ему было все равно, лишь бы ей нравилось и только. Сам он свалил в столицу, сделал там карьеру, и больше него самого его заботила лишь вторая половина, но никак не последний оставшийся в живых предок, хотя он часто говорил себе об обратном. Эгоистичное поведение рано или поздно находит признание, прежде всего, в самом человеке. И тогда все становится на свои места. То мгновение, как заскрипели тормоза, заставило сердце его матери вздрогнуть и пообедать вниз по лестнице, чтобы поскорее впустить сына.
Мать: Привет, как ты изменился (обнимает сына). Возмужал, привез подругу (здоровается с Мелиссой).
Риччи: Мам, привет. Мы зайдем?
Мать: Конечно, конечно. Заходите, располагайтесь, я приготовила для тебя комнату, думала ты прилетишь один. (обращаясь к Мелиссе) Никогда мне не рассказывает от том как у него двигается в любовных делах, но там места хватит обоим. Помню, как он часто сетовал на то, что ему слишком холодно засыпать в одиночестве.
Мелисса: Да что вы? Не уж ли он вам до сих пор не рассказал про нас?
Мать: он говорил, что нашел наконец-то свою половину, но я не допытывалась.
Риччи: Дамы, давайте обсудим это все позже, когда встретимся за ужином. Я бы очень хотел помыться с дороги. Кстати где Льюис?
Мать: О… он ещё не вернулся с работы. Помогает шерифу делать объезд, скоро вернется.
Риччи: ты не говорила, что он коп.
Мать: Он вне штата…
Риччи: Ладно, ещё поговорим позже, все вместе, мамуль.
Он оставил Мелиссу сплетничать, сам зашел в комнату, которая была его опорой и надеждой в сложные студенческие годы. Он тут же вспомнил, как переживал по каждому экзамену в университете, пил кофе, так показательно себя вел, находясь взаперти. Листал журналы по риторике, смотрел множество научно-познавательных фильмов и пытался иногда закурить со скуки. Вечер обещал быть действительно ностальгическим. Льюису было около пятидесяти лет, такой заправской ковбой, отслуживший в армии, так манерно курил сигару, что даже Риччи не удержался и попросил себе одну из его фирменного портсигара.
Риччи: А как вы познакомились?
Льюис: Расскажешь, милая? (обращаясь к жене)
Мать: Ну ладно, это я люблю. К тому же я смогу контролировать поток слов, чтобы не нервировать моего ненаглядного сынишку. Это случилось год назад, я подрабатывала в клинике, мелкая работа…
Риччи: Мама, я тебе по три тысячи высылаю, что ты забыла в клинике?
Мать: Деньги деньгами, а от скуки все равно не получаешь удовлетворения. Была бы творческой натурой – пошла бы картины шлепать или что-нибудь в этом духе, но слушайте дальше. Льюис приходил в клинику, потому что у него проблемы с кожей, после пожара.
Мелисса: что-нибудь серьезное?
Льюис: Да так, я обжог себе руки и ноги, долго рассказывать…
Мать: Дальше. Я помогла ему с поиском жилья, потому что он снимал комнату в отеле.
Риччи: А как вы очутились в нашем городе?
Льюис: случайно. Я бросил свой родной дом, чтобы убраться подальше от воспоминаний, и дорога занесла меня в Форт Коллинз.
Мать: А потом мы узнали, что у нас одни и те же вкусы, гуляли очень часто возле озера Уоррен или по парку.
Риччи: очень мило. По крайней мере, так звучит. Как вам здесь, Льюис?
Льюис: Хорошо. Я нашел здесь покой.
Мелисса: Это замечательно, главное в городе, это когда ты чувствуешь себя в нем, как рыба в воде, иначе этот город никогда не станет по-настоящему тебе помогать в приятных мелочах и крупных победах. Нам с Риччи очень нравится Вашингтон. Там есть все что нужно, чтобы постоянно быть вместе.
Мать: Прекрасно, я счастлива впервые за многое время.
Риччи: спасибо, мам. Льюис, а кем вы работаете?
Льюис: Вообще сейчас помогаю шерифу, как ассистент. Консультирую людей от его имени, даже бэйдж есть (достает бляху из кармана пиджака).
Риччи: оу, да вы настоящий блюститель закона.
Льюис: Ну что ты, Ричард, я так.
Риччи: Главное, что мама счастлива.
Мать: Бесспорно. Добавки?
Льюис: Когда-то и я был вспыльчивый, но во время еды никогда не напрягался.
Риччи: Я тоже, все в полном порядке.
Мать: Рич.
Риччи: Мам, все в порядке, мне просто немолотый перчик попался, вот я и завелся немного, клянусь.
Мать: вот и чудно, пойду за десертом.
Они посидели ещё немного, потом разошлись по спальням, в которых предались откровениям со своими половинами. Нельзя сказать, что Рич воспринял новости о предстоящей свадьбе с восторгом или, что его мать была очень счастлива с этим стражем правопорядка, просто все закатилось не в ту сторону уже давно. И все это знали, даже Льюис, но никто не хотел ничего менять. Наутро Льюис предложил Ричарду прогуляться. С этого момента все медленно образовывалось. Они сдружились. Не так крепко, как если бы это был его друг по комнате, но что-то очень похожее. Рич стал чаще навещать мать и своего отчима, приглашал их к себе раз в месяц, раз в полгода они с Льюисом ездили на рыбалку, а года через два пропадали на охоте в Северной Дакоте. Взрослым людям нужно время, чтобы сблизиться с новыми людьми. Проходя определенные этапы в жизни, смотришь на мир иначе, друзей становится меньше, а смысла в выносе мусора или походе на работу и подавно. Двадцать пятого апреля Льюис и Ричард оставили дам и поехали смотреть один большой дом для всей семьи. Мелисса была уже на шестом месяце, так что они с Ричардом решили свести обе семьи в один большой дом, чтобы спокойно проводить с ребенком время, хотя бы до тех пор, пока тот не пойдет в школу. Ко всему прочему их фирма как раз открыла представительство в Колорадо, и Риччи следовало самому возглавить филиал. Двухэтажный коттедж с отличным садом и двумя бассейнами был идеальным убежищем от внешней среды.
Риччи: Что скажешь, Льюис?
Льюис: Скажу, что этот дом – мечта всей моей жизни.
Риччи: Мне будет приятно разделить его с тобой, ты нормальный мужик.
Льюис: Спасибо, Рич. Без тебя всего этого бы не было.
Риччи: Да ладно, в этой жизни каждый получает ровно то, что хочет, а мы устроены так, что достигаем всего путем наименьшего сопротивления.
Льюис: Ну не скажи, не все, Рич…
Риччи: Не спорю. Есть ещё удача. Мне понравились бассейны.
Льюис: А мне чердак, хочу сделать там мастерскую. Когда в детстве я ходил в художественную школу. Думаю, пришло время реализоваться, как творческая личность. Всю жизнь боялся, а сейчас мне плевать на оценки со стороны.
Риччи: Да что ты? Звучит так, словно ты созрел. Отлично. Купим тебе мольбертов и прочего живописного барахла.
Льюис: Не хочешь присесть в гостиной и выпить чего-нибудь?
Риччи: Я бы сока попил с удовольствием. Надеюсь, агенты оставили хоть что-то в холодильнике.
Льюис (сев в кресло): Сколько мы уже знакомы?
Риччи: Лет пять, а чего это ты вдруг спрашиваешь?
Льюис: Мы будем жить с тобой под одной крышей и ты должен кое что знать, Рич
Риччи: О нет, ты торговец наркотиками? Или внучатый племянник Гитлера? (смеется).
Льюис: Почти… Рич, ты никогда не делал что-то страшное и нечеловечное в жизни?
Риччи: Например?
Льюис: Я не знаю. Ты что-нибудь противозаконное делал?
Риччи: Однажды. Мы уже стояли на ногах в Вашингтоне, когда появились потенциальные конкуренты на горизонте. Но мы просто заставили их подписать с нами контракт, сделав их дочерним предприятием. И для них и для нас это оказалось выгоднее, чем постоянные вложения в пиар и поиски клиентов по разные стороны баррикад.
Льюис: Ясно. То, что я скажу, должно остаться между нами.
Риччи: Без проблем. То, что я сказал – тоже.
Льюис: Помнишь, я рассказывал, что получил ожоги во время страшного пожара? Когда помогал спасателям выносить пострадавших из горящего дома?
Риччи: Помню.
Льюис: Это был не дом… я задолжал… одному очень влиятельному человеку. Этот человек сейчас благодаря мне сидит в парламенте. Я должен был провернуть одно дельце. Взорвать самолет ещё на взлетной полосе, чтобы все вовремя эвакуировались, и обеспечить себе алиби.
Риччи: Какого? Льюис, я никогда не поверю, что ты наемник.
Льюис: Нет, я полностью откупился. Об этом больше никто не знает. В том самолете была женщина. Именно её присутствие в администрации штата не давало этому человеку продвинуться по карьерной лестнице.
Риччи: О каком самолете идет речь?
Льюис: О том, который загорелся возле Ловленда. Меня доставили в клинику с ожогами. Это было идеальное преступление. С меня сняли все подозрения, когда узнали, что я должен был предложить мисс Фултон обручиться.
Риччи: Ты убил человека… ты самолет взорвал. Льюис, зачем ты мне это говоришь? С какой стати?
Льюис: Я же сказал, что мы будем жить под одной крышей, а именно ты теперь глава семьи, и я хочу быть честным с тобой.
Риччи: Мне стоит налить себе выпить, несмотря на то, что до обеда ещё два часа. Льюис.
Льюис: Я знаю, что сделал страшную вещь, но мне не у тебя просить прощения. Рич… моя семья бы никогда не рассчиталась по моим долгам.
Риччи: Сейчас долг есть?
Льюис: нет. Все в прошлом. Я поменял имя… и избавился от человека.
Риччи: Ты уверен, что не хочешь мне сказать ещё что-нибудь, Льюис?
Льюис: Уверен, что мне есть что сказать.
Риччи: о нет… я тебя сейчас перебью. Не вздумай какие-нибудь свои долги вешать на мою семью, ублюдок.
Льюис: Ричард. Долгов нет.
Риччи: Тогда что же ещё (разливает обоим виски, кидает лед)
Льюис: Я когда-то давно жил в Денвере, я там родился.
Риччи: и я, хороший город.
Льюис: мне твоя мать ничего не говорила про это…
Риччи: не мудрено. У неё есть причины. Двуличный ты тип.
Льюис: Я отучился в колледже, потом перебивался курьерской работой, потом в каком-то офисе, пока меня не выгнали с работы по сокращению штата. Мне тогда было лет тридцать пять… я остался без работы, не платил за жилье уже месяца три. Получил на руки повестку… Ты знаешь что это такое, когда тебя пытаются выставить на улицу?
Риччи: нет. Продолжай.
Льюис: Я нашел тогда ребят. Таких же отчаявшихся. Нам даже нечего было есть. Того, который достал нам пушки звали Уилл. Мы всего-навсего хотели ограбить магазин, но хозяин открыл огонь, вместо того, чтобы получить потом страховку от государства. Он ранил Дэна, Уилл не задумываясь, расстрелял беднягу и вызвал скорую, чтобы залатать Дэна.
В полицию никто не звонил, был обед, все торчали в кафетериях и ресторанах, набивая свои желудки. Мы сказали медикам, что пришли к другу в магазин, а на него напал какой-то урод. Но этот врач, пока останавливал кровотечение, слишком много говорил о своих правилах, о том, что надо доложить в полицию, что надо осмотреть место преступления, а когда увидел у меня в руках пистолет побежал к напарнику. Это было последнее, что он сделал в своей жизни. Я не хотел садиться из-за нелепого ограбления.
