Дневник одного ангела #3

10.07

Проснулся от команды «подъем». Быстро оделся, умыл харю (вряд ли мое лицо похоже на лицо, я не мылся пять дней), поел уху, запил ее чаем. Сил начал кричать, что мы охренели так поздно вставать. Дал мне и Ивену работу: выкопать яму 1.5 м – в длину, 1 м – в ширину, 0.5 м – в глубь. Надо было избавиться от травы, от корней, работа пошла. Вдруг почувствовали запах навоза, здесь раньше стоял туалет, это не вызывало сомнений. Дыша зловониями, мы сантиметр за сантиметром вытаскивали листы бумаги десятилетней давности. Минут через тридцать закончили.

Мое тело в поту. Не знаю, наверное, грязь, пот и «дета» уже смешались совсем так, что образовался новый слой кожи. Еще жутко болят мышцы всего тела.

Закончив работу, мы с Ивеном засели в казарме. Он принялся латать тапки, которые порвал, я сох от пота. Погода: облака повсюду, но дождь не собирается пока, солнце пытается пробиться, но слабо. На самом деле то, что нужно – ни жарко, ни холодно.

Электрик (Миха) должен скоро нас покинуть, на его месте будет другой. Сегодня сделают водоснабжение, скорее всего можно будет помыться. Солнце пробивается сильнее, может дождя не будет еще долго. Просто не в чем ходить под дождем, а промокнуть будет легко. И так все сушил от сырости два дня.

Сил и Алекс сказали, что копать яму надо больше. Я и Even докопали до грунтовых вод. Тяжело было, часа два копали, но теперь здесь будет новый туалет.

После обеда мы начали строить новый туалет. Я узнал все о строительстве туалетов. Мы строили до самого вечера. Устали строить. Наше творение даже засняли на камеру. Мы возводили толчок вчетвером: я, Кот, Ивен  и еще Кип. За время строительства я узнал, что у Ивена три судимости: за разбой, за воровство, за соучастие в чем-то там. Еще он ел собаку, убил ее, а потом съел. И это мой сосед. Тут у каждого история богатая. С Митчелом сидели на кухне, он рассказывал про страны, в которых побывал, а был почти везде. Рассказывал с интересом.

В жизни может случиться всякое, я считаю, что за наши поступки мы должны отвечать сами перед собой. Если ты отдаешь отчет в том, что ты делаешь, не имеет значения мнение других. Примерно так.

Другие ребята и мужики сегодня строили цех, достраивали левую сторону. Душ так и не сделали. Еще день ходить грязным. Волосы сальные, ужас. Мне предложили их сбрить, но я не хочу, по крайней мере, сейчас.

Собаки как-то странно себя ведут, рычат на меня, огрызаются, не все, правда, но неприятно. От нечего делать они даже дерутся с собой, а наш отряд их дружно разнимает. Так начинаем новую жизнь. Если сюда привезти народу, тут такое строительство можно начать, а через пару лет тут будет город. Если денег вбухать, а не пробухать.

Узнал, что за пребывание здесь мне отвалят 50 кусков, а за рыбу и икру еще должны. Я рассчитываю на сотню вместе с налогами + икра, которую я увезу просто так (нелегально), не знаю, на самом деле, ничего не определенно. К комарам почти привык (или они просто не прокусывают слои грязи?!)

За сегодня понял, что любое строительство требует чертежа, не важно дом это или сельский туалет.

11.07

Утро. Морось. Прохладно. Я увидел себя в отражении окна. Первый раз за столько дней. Странное ощущение.

После завтрака мы с Ивеном вымели весь сор из казармы, и пошли достаивать туалет. До обеда новый туалет был готов, а нашему бригадному подряду сказали строить еще что-то. Такое ощущение, что мы сюда строить приехали.

Леха застрелил медведя, что шарился у лагеря. Такая туша. Одежда сыреет, дрова мокнут, вечером надо будет все развесить просушить.

Строить не пришлось. Меня и Ивена послали мыть контейнеры для тузлука. Мы поехали, но по приезду оказалось, что мы забыли ведро. Я тут же пошел за ним. Переходить реку сложно. Мои резиновые сапоги были с вырезом «для удобства», и именно из-за него я по пояс промок почти у того берега, где находилась наша теперешняя база. Так, по пояс мокрый я полтора часа чистил эти контейнеры.

Ивен особо не напрягался, это меня бесило больше всего, потому что я был мокрый, а на улице не было жарко. Когда вернулись, я побежал сушиться. Крот опять начал умничать, достал уже. Учитель херов, говорит, мол, не хочешь возвращаться домой, привяжи камень к шее и в речку. Дебил, я ведь не знал, что у берега будет самое глубокое место. Развесил тряпье и сижу в казарме.

Кровь от медведя мы смыли с кузова КАМАЗа. Оказывается, нельзя стрелять мишек, и если это всплывет наружу – это убийство, то грозит большим штрафом. Я буду держать язык за зубами, потому что Алекс – это Алекс, да и вообще, не зачем своих подставлять.

Правда, вот чувства вины нет. Собственно, Сил ничего не сказал по этому поводу. Мокрый почти что полностью, я поехал за тридевять земель за дровами для нашего взвода. Мы ехали где-то 10 км по суше и еще два по морю до заброшенного в 92 году комбината, разбирать постройки советского времени.

Часа два разбирали «гвоздатые» доски, я порвал болотники. Ехали «молодые» и бригадир. Шутили, смеялись, злорадствовали, но следили, чтобы никто не поранился. Не взирая на непогоду и то, что все были мокрые. По дороге назад  я все смотрел на эти деревянные строения, думал о том, кто мог там жить и работать, видимо те, кто жил в низине, где стоял  раньше поселок Наяхан, который смыло водой.  Видели медведя, тот стоял на задних лапах метрах в 10 от машины, прислушивался и приглядывался, потом зашагал в кустарник. Царь леса. Я надорвал себе мышцы рук, очень тяжело что-либо делать вообще. Одежда сушится, печка горит, греет. Я и Ивен вдвоем разгрузили КАМАЗ с «гвоздатыми» досками.

Я помыл голову!!!

Ян достал где-то зеркало, я глянул на себя…весь обгоревший на солнце, правда, не такой грязный, как казалось. Проверил наш туалет. Неплохо-неплохо, для первого раза.

Лена, наша повариха, которой далеко за сорок, и внешность которой оставляет желать лучшего, как оказалось печет обалденные ватрушки, я их ел сегодня весь день, когда выкрадывал время. Сил уехал в Эвенск, завтра Алекс разрешил встать в десять утра.

Кэп (его так прозвал, потому что он долго водил свою шхуну) спросил, зачем я сюда приехал, это был живой интерес, ему было непонятно, почему, ради чего такой человек как я приехал в такую глушь, да еще и на тяжелую работу. Я сказал, что нужны деньги на универ, на жизнь, чтобы учиться дальше, он меня похвалил.

Скоро наше строительство должно кончиться, и будет рыбалка. По правде говоря, мне здесь нравится, за тяжелой работой не замечаешь, как летит время, хотя порой кажется, что время остановилось. Это потому что небо молочного цвета.

День прошел удачно, надеюсь, одежда просохнет. Люблю всех родных и близких мне людей, очень хочу вырваться в цивилизованный мир, хотя и тут неплохо кормят.

12.07

Утром погода наладилась, после завтрака нас послали делать специальный стол для рыбы, чтобы та скатывалась вниз без участия человека. Модернизация.

После обеда я и Ивен выполняли роль разнорабочих – ходили ко всем, спрашивали, нужна ли помощь, помогали. Где-то вытаскивали коровье дерьмо, где-то набирали в контейнеры воду, чтобы завтра их надраить. Потом, когда делать уже было нечего, Алекс попросил растащить невод, потом покрасить тачанки, потом дедам нужно было притащить 13 мешков соли…

Я тут подумал, а что если разрушение не рассматривать с плохой стороны только. Ведь вчера мы рушили дом, а сегодня строили стол из материала от дома. И так, наверное, во всем. Нельзя построить новое, не разрушив старое. Или можно? Просто старое будет мозолью в череде нового, пятном, которое постоянно хочется убрать. Так же устроен человек. Он переживает определенные ситуации, запоминает, вносит свои оценки, делает выводы, а потом меняет старое на новое, чтобы не быть ущербным. Или заделывает старое под новое, но всегда заглядывает под штукатурку, как ни крути. Во всем виновата наша память и чувства, к которым человек стремится.

Чуть не выпил гусеницу с компотом, неприятно. Хотя она все равно была сварена. Перепачкался краской, когда помогал Альбине (жена Алекса) красить, а Грег меня окатил солью случайно. Разделся, чтобы загореть – закусали комары. Сил должен вечером приехать, а завтра у Кипа днюха. И завтра должны ставить сети.

Попробовал мясо мясо медведя, вот так вот. Пытался дозвониться до города М. – везде одно - занято.

Полдня собирали тару под потроха, потом я кидал соль в печь для тузлука, упарился. Времечко жмет к полуночи, надо поспать успеть.

Сидели, разговаривали: Крот, Ян  и я, затронули тему, кто как сюда попал, оказывается – все «по блату». Меня даже интересует  теперь значение слова «блат».

Мэнни (мой старый друг) выдвинется сюда завтра, Сил сказал, что корабль с инспекторами скоро выходит из М., а это хорошо, немного родной поддержки не помешает. Устал. Хочу спать. Все болит.

13.07

Утро началось пасмурно. Я опять встал первый в казарме, а Алекс поручил мне всех разбудить, чем я и занялся в ближайшие пару секунд. В лагере гуляла пьяная бабуля, это тихий ужас. Сил послал нас (меня и Ивена) красить столы и носилки в зеленый. Красили до обеда, умаялись, потому что работа не напрягала.

На обед вареная картошка с мясом медведя. К нам в лагерь приехали научники и новички пару штук.

После обеда нас послали приводить в порядок три контейнера полных ящиков до блеска. Мы с Ивеном думали, сдохнем там от перенапряга. Чистили четыре часа! Четыре часа в воде, порошок разъедает руки, лезет в глаза, ноги мокрые насквозь. Потом пошли мыть ботинки и ноги, стирать носки. Надеюсь, до завтра все высохнет.

Работа становится тяжелой, Алекс выдал «разделочный» костюм, завтра – послезавтра должны будем ловить рыбу, а меня поставят на разделку, буду потрошить. За сегодня я сильно устал, раньше думал, зачем нужен сон час – теперь понимаю, он просто нужен.

Ивену передали в посылке кассетный магнитофон, засыпается легче, хотя скоро будет просто рубить.

Сегодня кошку с собакой мирили. Это было очень смешно. Бедного кошака загоняли до испуга, а потом знакомили со стаей собак, тот со страху шипел, как змей.

Душ…еще не сделали.

Чиркаю числа на бумаге. Я дурак. И мне нравится это чувство, чувство, что где-то есть человек, который меня ждет (это не обязательно так). Это сильнее, чем боль, которую приходится принимать на себя. Сильнее расстояний, сильнее встречного ветра.

После ужина мы смотрели фильм, и на середине вырубило свет. Электрик там что-то чинил. Алекс тут же всучил мне веник и сказал подмести цех. Панама мне помогал. Растаскали доски, убрали мусор, комары зажрали меня.

Сделали душ! Я сразу и полез, ледянющий был, а я моюсь и думаю о том, что сейчас возьму полотенце и вытрусь, не угадал. Я забыл полотенце в казарме. Пришлось бежать от душа к казарме быстро-быстро. Зато умылся, а это радует больше всего. Электрик обещал подвести электричество к бочкам, чтобы умываться теплой водой. Теперь главное, чтобы током не ударило, когда моешься.

Сил предложил поехать косолапых посмотреть, и сам уехал, меня не дождался.

Видел, как собаки целуются в засос, лежа посреди этого огромного мира, а солнце клонилось ко сну, их сердца слились в одно, в этом животном было то, что я зову – правда.

Растопил печь. День пробежал трусцой мимо меня. Мышцы болят, но уже меньше. Говорят, скоро время улетит, а остановится в сентябре. Говорят, что я буду помнить всю жизнь эту рыбалку. Говорят, что будет весна.

Ночь. Алые облака крадутся на север, а я, подкинув дровишек в печь, иду спать.

14.07

Обычное утро, шляние по лагерю. Ночью к нам заходил медведь, большой, черный. А я спал, как убитый, хорошо таким не стал.

Потом меня пригласили на Первый Замет, почти, как первый звонок, только от замета зависит то, будет ли все хорошо или нет. За первый раз рубанули одну тонну рыбы: кета, горбуша, мальма. Я научился различать самцов от самок. У самцов носы уродские.

Потом надо было пересчитать тонну рыбы, сотню отдать научному эксперту, под чье руководство я не попал. Остальные штук пятьсот надо было мыть, шкерить, раскладывать в контейнеры, а контейнеры -в два рефрижератора. Потом ждать три часа, вытаскивать и фасовать по государственным пакетам. Это очень изматывает, хотя к запаху крови и кишок я за два часа привык. Работаю я на TFC, что есть не что иное, как самый большой концерн по производству рыбных продуктов в РФ.

Устал. Болит голова. Чешутся ноги. Работа началась. Очень нудно и тяжело. Хочу спать.

Прикорнул, а Сил тут как тут. Теперь всегда буду работать на заморозке, а это очень нудно, но я думаю, что привыкну скоро. Сегодня морозили с 15 до 23 часов. Потом будем морозить и ночью.

Мы сегодня собирали мороженный лед. Альбина смеялась от того, что комочки льда примерзли к перчаткам. Женский смех, почти детский это… это не отсюда, это сверхприятно.

Подняли кипиш, что приедет СЭС, заставили выметать кишки и отчищать кровь от пола, и это каждый день.

Завтра должны приехать менты с проверкой, потом инспекция. Короче говоря, скучать не получится.

Хочу сентябрь, хочу сильнее и чем он ближе, тем сильнее он меня лижет. Работа. Правда, вот сдаться можно в любой день, но я не хочу сдаваться. Пока не сдохну, буду работать, буду жить. Вечером Крот пытался зарядить что-то умное  по поводу того, что в английском языке нет матов, я не стал спорить. Для них для всех было искренним удивлением, что «Убить Билла» (в переводе Гоблина) – это правильно переведенный художественный фильм.

Спать. Все.

15.07

Утро. Мы спали дольше рыбаков и работали дольше. Я не выспался. Думаю, что вряд ли высплюсь еще здесь. Меня подняли, и сразу надо было идти фасовать. И так каждый день, я, как каторжник, переживаю адские муки, убираешь потроха, похожие на смесь соплей, слюней, спермы и кровавых харчков, странно, но блевать не тянет. Просто рыба. Просто работа. Просто недосып.

Схема работы.

Всего два холодильника замораживаются с перерывом в час: сначала один, потом поддонов получается больше, и замораживаются во второй морозилке, а первая уже на подходе. И так целые сутки.

Сегодня рыбаки поедут еще на один замет. Это ужасно.

Устал. Хотя руки уже привыкли к мешкам с рыбой и поддонам. Если бы раньше мне сказали, что полторы тонны рыбы фасуют, пакуют и взвешивают всего четыре человека, я бы не поверил, а когда я один из этих четырех, где, между прочим, еще одна девушка. Я в это более чем верю.

Скоро разморозка, потом еще рыба, тонна, две, не знаю, до ночи будем в цеху. Я хочу вернуться в Петербург хотя бы на день, но не получается. Интересно, будет ли мне тяжело отсюда уезжать, когда надо будет уезжать. Увидим, поживем.

Ночь, закончили разморозку одной из партии рыбы, начали другую заморозку, часа в четыре утра на еще одну заморозку. Мышцы всего тела ноют, болят. Шел проливной дождь минут на пять, как на юге. Весело. Весь мокрый, мыться нечем. Видел две радуги. Сегодня первый раз видел местный закат – закаты здесь сказочные…

Смотришь, как облака, расплываются во всех цветах радуги, желтая луна, замазанная тучами, пытается пробиться, хотя на синем небе ее и так видно хорошо. Прищемил палец на ноге, першит горло, прохладно становиться. Вместо Кота с нами на заморозке стоит Ян – а он ничего так в работе. Да и в общении (когда трезв) тоже. Все, через два часа разморозка. Да хранит нас Бог.

16.07

Никогда еще в воскресенье так не пахал. Пальцы не разгибаются и разъедаются рыбной кровью, перчатки мокрые, как ни суши. На заморозку покидали потрошенную и нет рыбу, а это такая заморочка получится. Спали по два часа, из-за того, что холодильник накрылся, плохо. Невысыпание хуже всего. Мы до конца месяца должны закидать 50 тонн – где-то три контейнера, полные рыбы. График работы очень интересный: два часа работы – полтора часа отдыха и так чередуется весь день, всю ночь. Ужас.

Осталось 6,5 недель до сентября. А это чего-то да стоит, потому что это не 9 недель. Интересного ничего нет, все одно и то же.

Собака столкнулась с медведем, до сих пор всех подряд боится.

Странно, проходят через меня сотни черных мертвых глаз, блестящих в лучах то солнца, то луны, а мне все равно. Мне уже все равно. Отваливаются руки, сегодня пару раз засовывал их в реку, чтобы не болели.

Ел строганину с перчиком. Блаженство, после трудного дня. Икру ем в основном горбушевую, кетовая слишком большая, не то ощущение немного. Солят икру лучшие из лучших.

Нашел себе место для раздумий – поляну справа от цеха, там растут цветы и земляника. Сегодня лежал на траве, раскинув руки и глядя на небосвод.

За неделю я набрал шесть кило веса, это я за два года в Санкт-Петербурге едва наберу. А тут за семь дней. И сразу в мышцы. Весь в работе. Объясняют по одному разу что да как делать, не справляешься – подводишь команду – косячишь весь процесс, хорошо что, я еще никого не подвел.

Здесь по–неземному природа устроена. Эти туманы, крадущиеся с гор, эти закаты, облака, луна кровавого цвета в полнеба, эта прелесть, которую нельзя не увидеть, не запомнить никак.

Никак не дозвонюсь домой.