Мой - твой Питер

Вчера, когда вышла из университета, ко мне вернулось ощущение сказки. Немногие, выходя с учебы, сразу попадают на Невский проспект и цепляются взглядом за купол Дома Книги. Но сколько людей мечтает каждый день иметь возможность смотреть на Неву? Я сама знаю миллиона два таких. Поэтому мне до сих пор сложно понять, что мне так повезло на столь взаимную любовь с эти городом! «Культурная столица» - говорят люди. «Всё» - говорю я. Петербург - для меня всё. Этот совершенно особый город, оставляющий в памяти картины в лучах солнца с каплями дождя и налетом пыли коммунальных паркетов. Город с совершенно особой музыкальной и молодежной культурой. Возьмите любого петербуржца и поместите его на улицу любого другого города нашей страны, этот человек покажется вам сумасшедшим, здесь же он смотрится гармонично - здесь дом его души. Как бы надменно это не звучало, но петербуржец определяется не пропиской в паспорте, а пропиской его души именно здесь. Кусочек Европы? Вряд ли. Вряд ли где-то еще вы найдете невысокие помпезные дома, распластавшиеся по столь широким проспектам. Тяжелый климат? Это потому что он не сочетается с тяжелой душой. Нужно быть легким, чтобы жить здесь полной жизнью и не утонуть в первом же канале.

«Культурная столица» - говорят люди. «Всё» - говорю я. Петербург - для меня всё. Этот совершенно особый город, оставляющий в памяти картины в лучах солнца, каплях дождя и налетом пыли коммунальных паркетов. Город с совершенно особой музыкальной и молодежной культурой. И город с совершенно особой культурой пития. Массово пить пиво в подворотнях не получится - здесь не те подворотни. Петербург пьет красиво. И не под разговоры «за жизнь», тут у этих разговоров какой-то другой метафизический уровень. Градусов в твой стакан прибавят стихи, невский ветер и шальные глаза души здешней прописки.

«Здесь любовь всего минут на сорок, перед сном чтоб поскорей забыться» © -Нет. Нет. Любовь здесь красива, шальна и безумна. Любовь здесь не поселяется в душе или сердце, она берет человека за руку и идет с ним нескончаемо долго, пока ей самой не надоест.

И даже когда кажется, что все её песни уже отгремели, у нее в рукаве найдется еще одна заранее припрятанная карта. Но однажды перед сном, отпущенное ей время истекает, и тогда она, не отличившись особой фантазией, пойдет петь те же песни под руку с другими. А твоя душа станет еще легче. И если местная романтика не покажется тебе чересчур заезженной, ты вполне справишься с той болью, которая возникает, когда из спины начинают пробиваться крылья. Что с этими крыльями делать - уже не Его забота.

_____________________________________

автор текста: Ольга Трохинова

По ту сторону экрана

Мы всё ещё бежали, стараясь не оглядываться, от страха. Во дворах терялись следы наших усталых ног, но преследователи не хотели останавливать погоню. Я порвал куртку, когда перелезал через решетку школы, попавшейся нам на пути, Илюха был проворнее в отличие от меня. В голове ещё крутились странные мысли по поводу того, с чего мы вообще бежим, я то и дело думал о том, почему они забрали у нас телефоны и что хотели сделать дальше. У меня же столько полезных контактов на трубке. А ещё у меня классные кеды, потому что так легко бегается. Лето в самом разгаре, а людей ночью не сыскать, и кричать на ходу не так просто, хотя в грудине щемит. Новоиспеченные полицейские не отставали. На своей допотопной ладе. До сих пор управление вневедомственной охраны терроризирует жителей. Погоня наша закончилась на обочине шоссе, когда я подвернул ногу из-за железного штыря в асфальте, потому что-то кто-то, кто учился на строителя, до сих пор не научился строить дороги и тротуары. Один из преследователей упал спьяну, выходя из своего корыта.

- На колени! – весьма типичный младший сержант, который едва школу закончил, достал пистолет и наставил на моего друга, я попытался встать.

- Ну что, добегались? – пьяный постарше, прапорщик. Странное звание.

- В чем дело, господа? Вам не достаточно наших телефонов? – Илья встал на колени рядом со мной, - мы же ничего не сделали.

- Рот свой закрой, - человек в форме, с автоматом наперевес, подошел ко мне, так что дуло смотрело прямо мне в затылок, далее щелчок затвора, - карманы выворачивай.  

Я потянулся во внутренний карман, сержант нервничал, видимо был трезвее напарника, так что закончил всё за меня, стащил куртку, вытащил документы и кошелёк. Смешное слово «кошелёк».

- Умный типа, - он добрался до моего удостоверения аспиранта, - мы из-за таких как ты в Чечне кровь проливаем, а потом все удивляются, что у нас нервы шалят. Денег мало что-то.

 - Да, понимаю, - я сейчас думал только о том, как быстро вылетают пули из ствола, и что со мной сделают после смерти, я бы хотел, чтобы меня кремировали.

- Код от карточки называй, - усатый прапор дышал перегаром прямо мне в лицо.

- Восемь пятнадцать два, - я уже попрощался с обучением в этом году, хотя сейчас меня волновало только одно – презрение к этой касте людей.

- У него отец полковник, - Илюха взывал к благоразумию, за что получил с ноги в лицо, но упасть ему не дал добродушный сержант.

- Да хоть генерал, - утвердительно сказал прапорщик, - ещё что-нибудь есть ценное? Мне твои часы нравятся.

Они заломали нас, надели наручники и затолкали на заднее сидение своей патрульной машины. Потом выкинули у отделения, где принимал дежурный. У Ильи до сих пор шла кровь носом. Когда потащили внутрь, я уже ничего не говорил о своих правах. Было бы глупо рассуждать на счет конституционных законов и юриспруденции с людьми, не имеющими высшего образования. Заставили стоять, пока не проведут опознание. Кто-то напал на девушку в соседнем дворе, предположительно, это сделали мы, потому как привезли нас с другой части города. Какого же было моё искренне удивление, когда потерпевшая вошла в помещение, чтобы опознать. Это была знакомая. Она тоже меня узнала, не видела меня уже много лет и была бы рада при других обстоятельствах поболтать за чашкой чая. Она позвонила моему отцу, который с генералом был на даче. Илья как раз умывал лицо, а мне откатывали пальчики, те два патрульных продолжали откидывать шуточки на наш счет, когда в отдел зашли пятеро. Наши преследователи поехали с ними на дачу, но уже в багажнике. Именно в ту ночь я узнал, что правосудие есть, и оно далеко за пределами судебной системы. Судьи среди нас. И только мы решаем, кому жить и за что умереть. Всё остальное – метафизика.

_________________________________

автор текста: Суханов Вячеслав

Когда падают звезды - следующий рассказ Вячеслава Суханова 



Осадки

Никто не знает, чем закончится сегодняшний день, ровно так же, как и не знал вчера, не будет знать завтра. Утром, просыпаясь, я не задаюсь мыслью где окажусь завтра, я просто живу сегодняшним днем, и по-прежнему не знаю чем он кончится.

Было так странно просыпаться этой осенью. Каждое утро, день или вечер были новым для меня, чем-то другим. Когда-то хорошо: радостно, и мурашки по коже, а когда-то совсем по-иному. Настроение, наполняющее меня все эти два месяца было совершенно непредсказуемым, и сейчас мне не нравится это. Но это уже произошло и нет смысла сожалеть.

Вдохновение, что до него, так я до сих пор его не дождалась, и это странно. В таких состояниях прежде мне удавалось делать то, что ни в каком другом я не смогла бы сотворить. Только маленькие порции получалось улавливать с этим осенним ветром. Да, именно с ветром, погода этой осенью мерзкая и бесчеловечная, но именно она помогала мне дышать.

Люди. Они делали странные вещи, как и я. А может это все мое восприятие – я не задаю вопроса, мне всё равно. Поступала так как хотелось, плохо или хорошо – у всех есть право на ошибку.

Я жила одним днем, я живу одним днем и сейчас. Что будет завтра – для меня загадка. Что произойдет в моей голове? А может меня не станет... Нервы на пределе, но я не сдамся. Здесь еще есть за что бороться, и я буду! Но, как кирпичи, нужные для того, чтобы построить дом, как ткань, необходимая для пошива одежды тысяче людей, мне нужен шанс. Иначе я не смогу, я сломаюсь. Только, живя надеждой, человек способен изменить свою жизнь и жизнь других.

Настало время, я приняла решение, и его не изменить. Принятие решения подобно рождению человека, если позволите провести аналогию. Для меня это больно и тяжело. Иногда нужно собраться и сделать выбор. Но, когда это произойдет, дышать станет легче, астма закончится. Попробуйте.

Сначала станет пусто, но пространство всегда можно заполнить новыми эмоциями и желаниями. Не заставляйте себя жить так, как не хотите, не пытайтесь полюбить, если сердце сопротивляется, не разрушайте то, что строили и чем жили ради одного момента, ради желания чего-то нового. Подождите, чтобы не обжечься потом. Ведь ожоги от утрат и разочарований – это, несравнимая ни с чем, боль.

____________________________________


автор текста: Валерия Козловская

Сказка про счастье

                                                                                           Посвящаю моей подруге Ольге.

     Жила была девочка и звали ее Алиса. Жила она в деревушке и было у нее счастье. Алисе нравилось ее счастье, поэтому она всегда была веселая и приветливая. Но однажды мама попросила ее сходить в магазин и купить ягод, чтобы испечь вкусный пирог. Алиса любила помогать маме и поэтому с радостью откликнулась на ее просьбу. Магазин находился недалеко от дома, и наша девочка часто туда ходила. Пришла она и в этот раз, но ягод там не оказалось. Алиса очень расстроилась, ведь ей так хотелось помочь маме. Продавец магазина увидел это и сказал: «Алиса, вон за тем домом находится лес, сходи туда и набери ягод своей маме на пирог». Девочка так обрадовалась этой идее, что даже забыла сказать спасибо. Она быстро побежала к тому дому, за которым находился лес.

    Алиса увидела тропинку и пошла по ней. И вот она оказалась в лесу совсем одна, она стала собирать ягоды и вдруг увидела волка.

-Здравствуй волк,- сказала девочка.

-Здравствуй,- ответил тот,- а что ты тут делаешь?

-Я собираю ягоды, чтобы моя мама испекла вкусный пирог и пригласила гостей.

     И вдруг волк увидел у нее счастье.

-А что это у тебя такое?

-Это мое счастье,- ответила Алиса.

-Счастье? А зачем оно тебе?

-Не знаю. Оно просто есть у меня.

-Давай я покажу тебе поляну, на которой растут самые сладкие и самые крупные ягоды, а ты взамен мне отдашь свое счастье.

-Хорошо,- сказала девочка.

     Набрала  Алиса самых спелых и самых вкусных ягод и была этим безумно довольна.

-Ну, вот девочка, теперь отдавай свое счастье.

Алисе очень не хотелось расставаться со своим счастьем, но она пообещала волку, и поэтому ей пришлось отдать.

     Вернулась наша девочка достаточно поздно, солнце еще не село, но и лучи уже не светили так ярко. Мама ждала ее у порога и была очень напугана.

-Что случилось?- спросила она.

-Ничего такого, просто я встретила подружку, и мы с ней заговорились.

-Алиса, не делай так больше, потому что я очень волнуюсь, ведь магазин находится совсем близко, а тебя не было очень долго.

-Хорошо,- ответила она, так окончательно и не поняв всего происшедшего.

      На утро мама испекла пирог и пригласила гостей. Алиса встала как обычно, умылась, спустилась вниз, поздоровалась с пришедшими, налила чай, взяла кусок пирога и стала завтракать. Но ни пирог, ни гости, ни улыбка мамы не приносили ей никакой радости. «Что со мной?»- подумала  Алиса. Такое странное ощущение, со мной раньше никогда подобного не происходило. Потом она пошла гулять с подругами, но и прогулка, которую она так любила, не принесла ей никакой радости. И тут Алиса вспомнила про счастье. Отдав волку счастье, я сама стала несчастной. Вот зачем оно мне было нужно. И наша девочка вновь побежала в лес. Она кричала и искала волка, но тот не видел и не слышал ее. Начало темнеть, и Алиса вернулась домой.  Так грустно ей стало, так мрачно стало у нее на душе, и она заплакала. Мама увидела это и спросила:

-Что случилось, доченька?

-Мама, я потеряла свое счастье.

-И как же это произошло, любимая?

-Вчера, когда ты послала меня в магазин за ягодами, их там не оказалось. Поэтому я пошла в лес. Волк в обмен на мое счастье показал мне поляну с самыми лучшими ягодами. Поэтому я так поздно вернулась домой.

-Ну, не плачь, дорогая, найдешь ты еще свое счастье.

      Прошло много лет. Девочка выросла и превратилась в прекрасную девушку. Но не было на ее лице никогда улыбки, ходила она всегда грустная и печальная. Никто не мог ей помочь. Подруги, которые так раньше любили ее, отвернулись, только мама, как прежде, всегда ждала ее у крыльца, всегда была готова прийти на помощь. И вот однажды в их деревушку заехал молодой человек. Звали его Алеша. Приехал он не просто так, а искал он себе невесту. Много красивых девушек видел он, но ту единственную так и не нашел. Вдруг увидел Алеша нашу Алису и влюбился в нее. Стал ходить в гости к ней, рассказывать истории про высокие горы и необъятные моря, про гладкие равнины и бесконечные пустыни. Слушала Алиса его и восхищалась, и незаметно для себя тоже влюбилась. Сделал ей предложение Алеша, и согласилась наша прекрасная девушка выйти за него замуж. И не было счастливее ее на свете. И радоваться всему стала она как прежде. И подумала однажды Алиса «как хорошо, что тогда я отдала волку счастье, ведь мое новое счастье вдвойне лучше, вдвойне сильнее!»

     А волк ... а волк каждый день смотрел на Алисино счастье, но так и не понял он, что с ним надо делать.

________________________________

автор: Анна Хвоина

Пустота или не просто так

Вечерело, звёзды зажигали космос, который был едва заметен в пору белых ночей. Ник ковырялся с бумагами в клубе, всё никак не мог понять, откуда появились эти несчастные две сотни долларов. Концерт был в самом разгаре, где-то под потолком носили на руках пьяную модницу. В офис то и дело заглядывали ребята из персонала с рассказами про оторванных на всю голову гостей заведения. Ближе к ночи Ник заскучал, писем на ящике полчища, а смотреть лень. За третью смену в клубе в качестве администратора он измотался, и не замедлил запереть дверь в офис, чтобы насладиться всеми благами душевой кабины. Сотовый разрывался, пока администратор подпевал колонкам, намыливаясь. После Ник был приятно удивлён, среди пропущенных был всё-таки один знакомый номер. Дженни всегда звонила не вовремя, так что он даже перезванивать не стал. Из окна была видна цепочка людей, если где и сохранились очереди, то только в успешных клубах. Остальные заведения терпели бедствие из-за кризиса. Вот-вот Алекс приедет из аэропорта с очередной порцией музыкантов, которых будет оберегать охрана от настойчивых фанатов. Нику пришлось открыть входную дверь, едва натянув джинсы на голое тело, так часто стучали. Их удивление было в равной степени.

- Джен? – Ник торопливо застёгивал последние пуговицы на ширинке, - не ждал тебя.

- Я как снег, - начала было блондинка, но строгий управляющий её одёрнул, - ты как лёд! Заходи уже, присаживайся.

-  Спасибо! Скажешь, чтобы мне принесли что-нибудь выпить? – у неё даже бровь не дёрнулась, - водки с каким-нибудь соком.

- Водки? У тебя, может, случилось чего? – Ник расселся в своём крутящемся кресле и, потянувшись к телефонной трубке, продолжал, - Заказать еды? У меня тут знакомый появился в корейской кухне.

- Да всё у меня отлично, - она настойчиво искала в своей сумочке сигареты, хотя не курила никогда, - вот думаю закурить.

- С чего это? – ухмылка засияла на лице Ника, - ты же не курила и не пила сколько тебя помню. Давай отложи поиски пачки и расскажи, что у тебя случилось.

- Ник… - протягивая сигарету ему, начала она, - так мало в жизни людей. Знаешь, я только сейчас это поняла.

- Рэйчел, принеси водки и сока, пожалуйста - тут же сказал по рации Ник. Получив подтверждение заказа, продолжил с голубоглазой свой разговор, - И как ты с этим ещё держишься?!

- Поменьше сарказма, ты будешь курить или нет? – она опять протянула ему никотиновую палочку, он нехотя взял, - Я и говорю, людей мало настоящих. Недавно во Францию летала, потом в Испанию. Катастрофа. Да что там летала, все и здесь словно лишились разума.

- Ты преувеличиваешь, Джен. Все люди человеки, - Никки затянулся.

- Я просто тоскую по тому, как было раньше. Прекрасно, что есть такие как ты, в любое время дня и ночи готовые выслушать.

- С твоей внешностью, таких как я у тебя должны быть сотни, - в офис занесли водку с соком. Два к одному.

- Ты прав их много, и все такие услужливые до поры до времени, - многозначительно закончила она.

-  Заметь, я даже не говорю что ты блядь, - засмеялся Ник.

-  Ой, - ехидно произнесла Дженнифер, - не нравится что-то, я могу уйти.

Самое загадочное время в клубе, когда там даже персонала не остаётся. И волшебство заключается в этом замкнутом пространстве, где у барной стойки на стуле валяется сумочка, софиты на сцене освещают полупустые стеклянные тары, местами на столиках встречаются стопки с забитыми в них хабариками, в гардеробе разбросана туалетная бумага, кроссовки оставлены в подсобке, юбка висит на плите в кухне, уже сухие джинсы лежат на грязном полу в комнате для важных персон, а две заблудшие души сплелись в одну на диване в гримёрке. И только зеркало с неяркими лампочками вокруг знает о том, что в следующий раз они поженятся.

__________________________________

автор: Суханов Вячеслав

Однажды в участке

Откладывая в сторону конверт, Мюррей посмотрел на минутную стрелку часов в прихожей. Рядом никого не было, чтобы просто похлопать по плечу и подбодрить. Протёртые полы пахли хлоркой. На сидушках аккуратно сложенными лежали его куртка и шапка, промокшие от бесконечной метели. Со стен приятельски смотрели на него люди в форме, погибшие при исполнении. Лампы на удивление хорошо и беззвучно освещали участок в западной части города, если идти по Хупер авеню. В общем-то, погода здесь никогда не была такой в это время года. Обычно под рождество едва выпадал снег, будто правительство его заказывала в меру. Хруст сапог на улице заставил Мюррея подняться с кресла. Двери отворились и на пороге, отряхиваясь, появилась она.

- Мюррей, - она буквально сверлила его взглядом, снимая китель, - ты же знаешь какой сегодня день, даже самые заядлые преступники и рецидивисты со своими семьями или друзьями или шлюхами в этот день.

-  Это была единственная возможность увидеть тебя, - он протянул руку, чтобы поздороваться, она – всучила ему свои заснеженные вещи.

- Ты хочешь сказать, что воспользовался моим служебным положением, чтобы вытащить меня в мой выходной сюда?! – она уже копошилась в автомате с шоколадными батончиками и печеньем, засовывая четвертаки и нервно нажимая кнопки, - Ты такой эгоист! Знаешь, что я живу по ту сторону Хантингтон Парка, и всё равно вызваниваешь службу спасения. Что у тебя случилось? Мне вот-вот будет звонить шериф за новостями, - Кира скривила губы в попытке изобразить улыбку, - через неделю!

- Как у тебя дела? Как дома? – Мюррей пытался найти в её глазах хотя бы намёк на благосклонность у помощника шерифа.

- Спасибо, в порядке, - она кивком указала ему на дверь, - пошли ко мне в кабинет.

- Прочитай, - он быстро всучил ей конверт, развернулся и уверенно зашагал на выход.

- Что это, Мюррей? – Кира посмотрела на запечатанное письмо, - постой!

Но дверь уже захлопнулась. Мюррей достал измятую пачку сигарет и впервые за семь часов ожидания закурил. Хлопья снега засыпали всё вокруг, казалось, кроме неба. Свет уличных фонарей теперь отражался в облаках, а редкие машины прощально светили габаритками, уплывая в сторону шоссе Санта-Моники. Он неторопливо шёл к своей тойоте, оставленной в паре кварталов отсюда. Знал, если Кира увидит его авто – развернётся и поедет домой, а так хотя бы познакомится с ним заново. Только мысли о письме грели его, как южный песок греет пальцы ног. Мюррей листал в голове с десяток памятных событий из жизни, которые он бы не замедлил повторить ещё раз. Среди прочих образов ему запомнилась игра в салочки, знаете, такая детская, что от воспоминаний подобного рода в глазах взрослых людей появляется свечение. Когда-то давно Кира не стеснялась проявлять инициативу в спальне, любила сутками проводить с ним время, но время коварно, оно забирает самое важное, когда перестаешь им распоряжаться по состоянию души. Так и она ушла от Мюррея пять зим назад в пользу своей работы. Глупости скажете вы, но большинство людей поступят именно так в силу своих нравов. И тем не менее. Мотор автомобиля заурчал, радиоволны поливали рождественскими мелодиями, Мюррей включил дворники. Они сметали снег так же проворно, как его память сердечные дела. Если бы все люди были наполовину похожи на Мюррея, и вдвое меньше на Киру, то мы с вами узнали бы что такое счастье не из рассказов, а взаправду. Кое-что основное было в том письме. Я помню, потому что Кира плакала, вместо того чтобы бежать за ним. Рождественское дежурство не то, чего я ждал от службы в том году, но этот случай я запомнил на всю жизнь. Она, очевидно, так часто упрекала его в несостоятельности, вместо того, чтобы просто быть с ним, теперь сидела на полу, заливаясь слезами. Там было две бумаги. Одна – дарственная на отличный дом в городе ангелов, вторая – приговор врачей.

__________________________

автор: Суханов Вячеслав

Ложь

                                                              Ложь

                                                                                                     Старуха проповедь читает,

                                                                                                     А ей кричат: заткнись, больная!

                                                                                                                                        Молодежь

          Когда мне было 18 лет, и я была прихорошенькой студенткой, за мной бегало не мало парней. Но я, как на зло, влюблялась все не в тех. И вот один из таких бандитов по имени Максим рассказал мне необычную историю.

          Все ложь, вся жизнь ложь. Как так получилось? Ничего не понимаю. Откуда это? Откуда это все? Такой же грязной старухой, как и я сама сейчас, пришла она ко мне сегодня и сказала: все ложь! На ее лице, морщинистом, земельно-сером, искажено кривое подобие улыбки. Улыбки, которая должна меня спасти от одиночества, от смущения перед самой собой. Складки от морщин на лице настолько глубоки, что в них видны следы пыли, оставшиеся даже после утреннего умывания. Пучки седых волос, когда-то бывшие черными, как смоль, спрятаны под платок, украшенный огромными старомодными красными розами. Таких сейчас никто не носит. Наряд на ней совсем не по фигуре, не то, что раньше. Теперь это простое коричневое платье, без пояска под талию, без кружевных манжетов, без золотой броши в виде стрекозы с зелеными в сеточку глазами. Висит вся одежда нагроможденным мешком болезненной старости, как искусственная паутина, сплетенная вокруг жертвы. Платье совсем не сочетается с платком и жилеткой, накинутой сверху. Нелепо повязана шерстяная тряпка, когда-то она служила совсем для другого, а сегодня греет спину своей хозяйки. С усилием можно заменить торчащую из-под подола такого же коричневого цвета ночную рубаху, которая снимается изредка, чтобы ее постирали. Но теперь это уже не важно. Везде ложь! На ногах через плотные колготы видны выпирающие вены, можно дофантазировать, какие они на самом деле. Все это обуто в разношенные и стертые в некоторых местах туфли, на которые набойки уже давно не ставят.    

        В деревенском доме, в одной из комнат, у стены между двух окон, стоял комод. Он и сейчас там стоит, в пыли, воздушных замках и огромной упругой перине, сделанной аккуратными лапками толстенького паучка. Но когда-то комод был устлан белоснежной скатертью с необыкновенной вышивкой ручной работы. Сейчас вы не найдете такую. Сверху на нем стояли шкатулка и фотография лошади. Красивый, черный с белым пятнышком на голове - скакун высшей породы строго и величаво смотрел на всех. Это то, что осталось у нее от прежней жизни. Это не осколки, это две мизерные крошки, жалкие и  вполне, вписывающиеся в ее нынешнюю жизнь. Изба была совсем старая, намного старше самой жительницы. Перекошенная на бок, с протекающей крышей, местами с отходившими половицами, но в ней все равно всегда было тепло. Затертые, более проходимые места на полу уже не подкрашивались. Они не жили жизнью чужих ног, лишь ноги хозяйки ежедневно ступали на них, протирая и делая их с каждым днем еще старше. Гладкие на ощупь, не давали отражения, как в зеркале, но были родные, возможно, самые близкие для нее из всего окружающего.

         Кто она эта старуха в мире людей: молодых, веселых, безмятежных? Что она пережиток времени, обломок прошлого, тень истории? Как попала она в этот мир? Что ей нужно в нем? 

       Она забывала имена близких ей людей: братьев, сестер, друзей, отца. Но помнила порой мелочи, на которые другой бы ни обратил внимание: дуб, заплутавший в березовой роще, плотный сгусток голодных комаров у Макара в беседке, грубые руки местной врачихи. Посредственные детали, составляющие ее жизнь в последние годы. Еще были рассказы про сына-тюремщика. За что он туда попал, она не знала, а может, не хотела говорить или забыла уже. Но она ждала его возвращения. Вернется ли он к ней, омоет ли ее тело перед последней дорогой? Поплачет ли на ее груди? Есть ли он вообще?

        Иногда старуха открывает дверь на улицу и с кем-то разговаривает, дает советы. Когда становится поздно и невидимые собеседники уходят, возвращается вглубь дома.

        И видит она в зеркале теперь старуху с улыбкой, которая должна принести радость, пыль  в складках морщин, уродливые лодыжки, рвущиеся на свободу. Так и сидит она вечерами долго, долго, до ночи. А потом глаза слипаются, и  хочется спать. Опираясь на стол, поворачиваясь через левое плечо,  крехтя, встает. Скидывает тут же свои изношенные туфли, еле слышно шуршит по протертым половицам, перебирая своими вековыми ногами. Идет в спальню. Сгорбленная от старости она не может спать на спине. Так и ложится своим телом набок и замирает на время. Когда становится невмоготу, и кости начинает ломить, просыпается и немного ворочается. Тяжело спать одному, когда некому тебя помыть, помочь тебе убраться, принести поесть. Тяжело, когда тебя никто не любит, тяжело, когда о тебе никто не знает и уже снов о тебе как раньше не видит, не вздыхает по ночам уже никто по твоей красоте. Тяжело спать одному и знать, что никто не дышит рядом или даже в другой комнате. Что чья-то душа, теплая и сонная, лежит за стенкой, и завтра утром вам будет о чем поговорить, о чем помолчать, о чем повздыхать. Но никого нет. Медленно идет время, тихо тикают часы. Они никуда не спешат. Им некуда сейчас спешить. Молодость прошла, как соревнование по легкой атлетике. Хоп! И ты не то, чтобы проиграл, но и как-то совсем не победил, прошел лишь нужную, отведенную только тебе дистанцию. Завтра наступит новый день, такой же как вчера, такой же как неделю назад. С зеркалом, с платьем, отчаянием, терпением, укоризной, с тяжелым молчанием и идиотским смешком от нее, как пощечина ударит он ее в скулы, прожжет щеки навсегда. И так год за годом, жизнь за жизнью она приходит и говорит: все ложь!

      Все смеялись над бедной старухой, а я нет. Чего смешного в старости-то? Но одной вещи я так понять и не мог. Пришел я к ней однажды и говорю:

-Кого ты обманываешь, мать? Ведь себя же обманываешь? Зачем? Тебе, что легче от этого?

-Легче, сынок, легче.

-Во лжи-то легче?

-Вот дожила я до того, Максимушка, что во лжи оно и легче. Не терзай мне, сынок, сердце. Не надо мне этого сейчас. Я ж и так уйду отсюда скоро. Недолго мне осталось. А что там никому неизвестно, а что здесь? Ложь, ложь, ложь…

В этой деревне народу жило немного, в основном бабки и старики. К ним на лето приезжали внуки: бледные, румяные или с веснушками. Никто из них не боялся этой старухи. Никто не помогал ей. Два окна дома выходили на главную улицу, в этом уютном коконе редко мелькала тень, обычно силуэт дрожал, отражаясь в зеркале. Зато все жители деревни верили, что в соседнем заброшенном доме обитают  призраки. Бабушки пугали своих внуков, рассказывая страшилки. А те всегда пытались залезть внутрь и найти подтверждение. Но в лучшем случае они попадали под пол, где в дальнем углу с потрескавшейся краской стоял гроб. Он был пустой, без скелета или костей. Лежал ли в нем человек когда-нибудь – не знает никто.

-Вот такая история, выдохнул Максим с тоской.

-Да ну брось, она же сумасшедшая просто!.. - начала ему говорить я со всей своей эмоциональностью.

А он мне: нет, она абсолютно нормальная.

-Но у нее раздвоение личности!

-Она нормальная. Если хочешь, я тебе ее покажу.

-Еще чего! Зачем? Нет, не хочу. Вдруг это заразно?- со своим юношеским максимализмом в крови, я возражала до последнего.

-Да ну тебя! Нет, так нет…

-А она, что жива  до сих пор?

-Думаю, да. Не знаю. Может, сходим, проведаем заодно?- умоляющим голосом пытался уговорить меня Макс. Я всячески отказывалась, зачем-то придумывая небылицы дел.

        Не пошли мы к ней тогда. Парня этого я больше не видела. Подумала, зачем вообще с таким общаться, бандит же, тетя Лиля сказала, что он сидел в тюрьме. Замуж не вышла. А сейчас я и сама скоро увижу эти вековые ноги, коричневое платье и пыль в складках морщин. Мои, когда-то голубые глаза, спрятаны под пеленой прожитых лет, кожа на теле, как отражение сморщенного, местами треснутого дна в высохшей луже. Мне 74 года. Все ложь. Вся жизнь ложь. В зеркале дрожат две жилки, когда она глотает слюну.  В нем ищу отражение прихорошенькой студенки. Но его там нет. Опять ложь.

      Некрасивой и одинокой я предстану перед Богом.

________________________________________

автор текста: Анна Хвоина

Лось

Володя сидел на брёвнышке полностью погруженный в атмосферу крайнего безмыслия и на удивление себе забыл даже о самом факте своего существования.

-Можно у вас спросить?

-Спрашивайте.

-Я вижу, вы человек хороший и в разговоре не откажете ведь так, поэтому хочу поинтересоваться, как вы сюда попали?

-Не знаю. Шёл вот просто себе, шёл да и присел отдохнуть.

-Странно это. Обычно людей в здешних краях редко встретишь, разве что редкие одинокие бродяги и то проходом до заката солнца, а ведь скоро стемнеет.

-Ничего. Я костерок разведу и будет.

-А знаешь, мне ведь всю жизнь так с кем-нибудь поговорить хотелось! Я так счастлив, что нашёл наконец такого человека с которым поговорить можно. А ведь наши деды ещё недавно с вашими дедами так дружно жили… а теперь... да что теперь, вон сам видишь, где теперь я обитаю. В самую глушь уже загнали нашего брата. Тяжело нам нынче. Мне вот дед, помню, рассказывал, я тогда правда маленький совсем ещё был, да помню всё слово в слово. Выйдешь, значит, говорит на опушку, а там стоит уже с утра пораньше Прохор, улыбается, а в руках кутель держит. Добрый такой мужик, говорит, был.  Разворачивает кутель то, а там сухарей, и белых и чёрных да сверху ещё и солью обсыпаны все! Вот это радость. Сейчас такого уж и не сыщешь. Сейчас разве что дробью промеж рогов закатают и глазом не моргнут. А потом чучело твоё будет в гостиной долго красоваться у кого-нибудь. Так вот дед то мой когда умирал,  мне наказ дал, уходи, говорит малыш как можно дальше в лес от людей ненасытных, смутные времена говорит настают. Тогда я конечно не понимал о каких смутных временах он говорит. Но, когда моих мамку с папкой у меня на глазах завалили, то я сразу всё и понял разом. Я встал как вкопанный и не знаю, что и делать, толи рядом ложись да помирай, толи от страха обсирайся. А люди эти с ружьями мне и говорят, беги мол сохатенький, беги пока могёшь, а мы за тобой попозже вернёмся как подрастёшь малеха. Ну я и побежал. И бежал аж до здешних мест, тут тихо совсем, хорошо. Иногда слышно, конечно стреляют, да не про мою честь. Я уже наловчился людей чуять за версту. А эти глупыхи, ну утки да зайцы, вот те всё лезут куда не нужно, вот и отправляются на тот свет. Кстати ты как думаешь, есть жизнь после смерти?

-Думаю да. Хотя, не знаю. Поживём умрём.

- Вот в том то всё и дело, что поживёте да не умрёте. Нынче я слыхал все люди так думают, что поживёте да и умрёте… ан нет! Тут вон какая штука, мы все кто живём да мыслим потихонечку все будем долго ещё и жить и мыслить. Я надеюсь, что меня скоро тоже к вам в человеки переведут.  Только срам то какой жить, не думая о том, что завтра будет. Вот перебьёте вы скоро нас всех, а дальше как? Думаешь легче вам жить от этого станет? А леса то скоро совсем все повырубят. А реченьки то наши, реченьки! Ведь я тут ходил на реку как-то, а там такое! Ууууу… ни рыбы не осталось ни бобров ни уток. Никого. Скоро и жизни в самой воде не останется вовсе, не вода, а одно говно какое-то течёт человечье. Кругом куда не глянь мусор да пни голые после людей остаются. Нет! Я твёрдо решил, если человеком когда и стану, то так поступать ни за что не буду! Тут было время по лесу прогуливался, дай думаю грибочков пойду искушаю, так грибы то уже такие, что и в рот брать их не хочется. Дожди то теперече идут всё с металлами да с кислотами всякими, а грибы они вмиг всё это в себя впитывают. Вот и думай толи грибов поесть, толи коры погрызть – всё целее будешь! А ещё тут увидел недавно на коробке какой-то рисунок такой странный, там вроде как дома такие как в деревнях, только высокие такие и  сделаны не весть из чего! Это что вы ещё выдумали такое?

-Ааа! Так это давно уж! У нас теперь в городах только такие дома и есть. Бетонные или кирпичные прямоугольнички ставят, и дело в шляпе! А так удобнее, людей в такой дом много вмещается и материалы недорогие. Строй такие, да строй, благо места пока ещё много.

- Так а как же жить то в них? Ведь это всё теперь у вас получается из бетону этого что ли делают? Где же гулять то? Ведь в лесу то тихо, спокойно, гармония! Я порой знаешь так проснусь пораньше до восхода ещё и к краю поля бегу чтобы успеть. И вот только солнце просыпаться начинает это же ведь красота то какая! Неописуемая! И так хорошо внутри делается, что ничего-ничего больше не хочется. Так вот порой, стою в кустиках да смотрю всё на солнце, пока совсем светло не сделается. Эх… хороший ты человек Володя, жаль мне тебя. А ты знаешь что? Набирай как-нибудь еды с собой всякой да приходи сюда, а я тебя запомнил теперь по запаху, я тебя найду! Будем беседы ещё беседовать, я тут знаю где таких мухоморов достать, ещё повкуснее твоих нынешних будут!  Ладно, побегу я, засиделся с тобой тут, да и ты собирайся, а то промокнешь, к вечеру дождь соберётся а тебе идти как раз до самого вечеру! И людям передай, чтобы, если не нас, то себя бы хоть пожалели… а то убивают всё друг друга, убивают…

Мысли начали неспешно посещать Володькину голову, когда утро уже было в разгаре. Всё тело сильно затекло от длительного неподвижного ничегонеделания. Костерок уже давно прогорел и только от лёгкого ветерка едва вздрагивали алым переливом последние угли.

____________________________

автор текста: Ярослав Соколов

Декабристы

Он сидел в баре, пол которого уже начинал прилипать к подошве от количества напитков, пролитых мимо глоток пришедших сюда. Стробоскоп в такт песням и пляскам фиксировал эмоции людей на танцполе. Их было много. Как всегда в таких заведениях по пятницам. Он периодически заказывал себе сок, отвлекаясь на беседу с милой барменшей, которая к часу ночи перестала видеть в толпе хоть сколько нибудь вменяемых посетителей. Рабочий класс всегда отличался привычкой вовремя напиться с пятницы до понедельника. Небритый, с ясными глазами, взъерошенными волосами под капюшоном наш герой потягивал ананасовый напиток. Едва ли то что продают в коробках из под сока таковым является. Их было двое. Немец и австриец  выгодно выделялись. Услышав немецкую речь, Он обратился к ним по-английски.

- Привет, а вы из Германии? - Он поймал взгляд одного из них и незамедлил спросить.

- Я немец, а мой приятель из Австрии, - ответил Юлиан.

- У меня есть один вопрос к носителям языка. Могу задать? -  получив одобрительный кивок продолжил, - Как вы относитесь к Гитлеру?

- Я... - Юлиан мешкался, тема была на столько неприятна ему, что на лице явно читалась усталость, от подобного рода вопросов.

- Я облегчу вам ответ. Я нормально отношусь к нему как учёный. - отрезал Он - мне интересно как в Германии к нему относятся, ведь это часть вашей истории, истории ваших предков.

- Знаешь, куда бы я не приехал, особенно в США, - тут же оживился Юлиан, - сразу слышу в свой адрес "nazi", хотя меня не было семьдесят лет назад, я из другого поколения и не понимаю почему так клеймят. А самое обидное, вот что. Я приехал к вам в Россию - здесь везде ваш государственный флаг. В Англии - на каждом углу, во Франции. Я не могу так же как вы повесить флаг своей страны и гордиться им, потому сразу найдутся все, кто станет говорить "nazi". Хотя мне просто приятно жить в этом государстве.

- да я не особенно горжусь флагом коммерческих судов, - Он улыбнулся, - а вы сами читали Mein Kampf?

- Нет, - немец ухмыльнулся, - у нас запрещено такое читать!

- В интернете ведь всё можно найти, никогда не было любопытно? - Он посмотрел казалось в самую душу германцу и увидел неподдельный интерес к беседе.

- Честно признаться нет, с детства говорят что из-за нас все настрадались. Хотя я не сделал ничего плохого, - с сожалением говорил немец, - Но ведь все французские генералы, я имею ввиду по национальности, - оговорился тот, - шли за ним, и испанцы, итальянцы, русские, японцы. Одним словом все кто был верен своему народу - шли за ним.

- Наверное, он всё же предлагал нечто большее чем войну и разрушение, как считаете?

- Знаешь... - Юлиан выдержал паузу явно подбирая слова, - я не могу сказать в чем был там смысл, это туманно для меня, но когда все восхищаются нашими машинами и дорогами, нашей медициной, нашими полицейскими - то забывают что всё это сделал  для нас именно Гитлер.

- Может имеет смысл иначе смотреть на историю? И искать в ней все моменты и отрицательные и положительные? С медициной кстати ясно почему у вас всё хорошо теперь, - Он аппелировал к элементарной логике, - ведь ваши учёные не тратили время на поиски лекарств, делая опыты на животных - сразу практиковали на людях. К этому можно по-разному относиться, опыты и сейчас продолжаются. Но ведь если хочешь спасти людей и сделать это быстро - проще изобретать, работая с первоисточником.

- Я изумлён, - немец протянул Ему руку, - ты первый человек, который мыслит логически, и который копается в истории из моих знакомых в России. В основном все аполитичны. Я смотрел новости недавно в Германии. Там показывали вашего любимца Путина. Суть беседы заключалась в том, что какой-то предприниматель просил вашего премьера распустить всё Правительство, если Путин считает что он коррупционер, для чистоты обвинения.

- Знаешь, - Он приятельски похлопал Юлиана по плечу, - я выплачиваю половину с доходов государству со своего ничтожно малого бизнеса. И мне не понятно чем там руководствуется власть, когда пичкает обещаниями помочь малому бизнесу. Но понимаю что как минимум тяжело всё поменять в один миг, управляя такой махиной. А как ученый я могу скоро свои ботинки съесть, но пока я нужен своей стране и знаю это - готов питаться собственным энтузиазмом.

- Вы хотя бы можете выходить на улицы, - германец с досадой продолжал, - Когда в Германии проталкивают неугодный гражданам закон, они молчаливо кивают, потому что стоит им подняться, все их сразу же заклеймят.

Их беседу прервал человек, ожидая которого, Он находился в этом заведении. Надо было срочно выезжать. В Москве опять зрели протестные настроения и необходимо продумывать как всё обратить не во вред России. Смодулировать до конца ситуацию при которой у русских запустится инстинкт самосохранения что ли. Поднимется самосознание. В главном штабе Вооруженных сил готовили дату. Декабристы снова должны стать трендом.

______________________

автор: Суханов Вячеслав

Квартира

Вся моя жизнь состоит из коридора комнат. Одни до боли знакомы и краска на их ручках затерлась от моих прикосновений. Зато другие я еще ни разу не видела, а может и видела, но еще не открывала. Но не об этом речь.

Коридор строила не я. Я просто пришла туда, куда меня направили. И уж тем более я не могу отвечать за состояние постройки. Кто-то построил его и, уж как это бывает, доверяясь опыту и уверенности в своей правоте, продумал планировку, на каких-нибудь строительных материалах сэкономил, с какими-то элементами декора переборщил. Все просто.

Если по аналогии с чем-то сравнивать, то, скорее, это как получить бесплатно квартиру от государства. Ты не выбираешь, а радуешься тому, что дают.

Зато от меня зависит самое главное - кого пригласить в эти комнаты. Я не хочу, чтоб моя жизнь стала проходным двором. Я не хочу текучести и непостоянства. Раз моя жизнь - это череда помещений, то каждый, кто в них находится, даже прямо сейчас, в этот момент, влияет на все мое определенным образом.

Каждый из нас на кого-то влияет. Пусть мы наполняем свою жизнь грязью, и отдаем себе в этом отчет, но это наши комнаты и наши половые тряпки, если они есть. Всегда надо снимать обувь, прежде чем войти или вообще не входить...  И раз мы с кем-то разговариваем по телефону, покупаем у кого-то сыр или читаем рядом книжку, значит, в данную долю секунды мы сидим в его пространстве, заполняем четыре стены его настоящего. Наверное, поэтому важно быть прямолинейным и открытым. Тогда можно сэкономить время и поставить точки над i : выставить за дверь или напоить чаем... точки без бесполезных сожалений об энном времени вместе (жалко время, а не "вместе"), без сожалений о непроведенном времени вместе...

Прямолинейность - удар в лоб. Пусть это будет щелбан, чем сотрясение.

_______________________________________

Автор: Мазурина Ирина

Живые Мысли

Вы когда-нибудь замечали насколько прекрасен мир вокруг в минуты единения с собой? Для этого не обязательно тратить бешеные деньги, ехать на какой-нибудь край света из всех тех, о которых вечно талдычат турфирмы и цветная реклама или закрываться на долго в себе, нет. В такие минуты не замечаешь что все даже самое обыденное становится куда красивее, чем оно должно быть или кажется.

Попробуйте. Когда-нибудь, еще в период не самой холодной осени, а именно, когда градусник еще в плюсе днем, но ночью уже, периодически, замерзают лужи, выйдите из помещения на улицу и глубоко вздохните, жадно глотая ноздрями свежий воздух. Этот воздух не похож на другой с его влажным и морозным запахом. Лучше всего в эту минуту оказаться в каком-нибудь дворе, где нет шума машин, лишних людей, и ничто не сможет помешать слышать свои чувства от произошедшего маленького чуда природы. Наверное, так пахнет одиночество, потому что сразу в голову приходит бескрайний северный океан. В такие минуты понимаешь, что торопиться домой причин нет, и завтра этот воздух уже будет совсем другим, по крайней мере, потому что ожидать будешь именно первого впечатления.

Так и Он, выходя через клубья сигаретного дыма на улицу, вдруг остановился с заставшем его врасплох ощущением одиночества. Стоя посреди своего двора, он чувствовал, как легкие наполняет влажный воздух не похожий ни на какой другой в этой жизни. Он сразу вспомнил давнюю поездку в Германию, когда сходив рано утром с парома, причалившего в порту города Росток, легким привкусом вчерашнего веселья в голове и тяжеленной сумкой с вещами наперевес, вдруг почувствовал тот самый вкус одиночества.

- Странно – сказал Он сам себе, и мысленно продолжил, -  Ведь это было так давно, и обстоятельства были совсем другие, причем же одиночество?

Не дождавшись ответа от своей памяти, Он побрел дальше, уже забыв, зачем он выходил на улицу. Стемнело, и небо осветилось редкой россыпью звезд, таких редких в этом городе.
Он закурил. Сразу вспомнил, зачем выходил - просто захотелось курить.

- Но почему именно на улицу? - не понимая причин своего решения, Он задержался на мгновение и пошел дальше, не зная, куда ведут его ноги.

Завтра день рождения любимой девушки.

Смешно, - подумал Он, - ведь Она уже давно не моя, а я все так же покупаю ей подарки.

Захотелось напиться, но работа, и за руль с утра. Ноги все так же шли прямо. Не замечая ничего вокруг, он вглядывался в небо, луна то прячась, то показывая себя, освещала этот чужой мир. Понял, что начал замерзать.

Побродив еще с полчаса, он зашел в кофейню, где часто сидел с ней и заказал кофе.

Они вдвоем очень любили пить кофе по ночам и разговаривать обо всем на свете. Попросил еще чашку. Допил. Побрел по холодной улице обратно. Добрался до своей кровати. Не раздеваясь, повалился в нее, пытаясь заснуть.

Завтра воздух не будет таким же как сейчас.

______________________________________

автор текста: Филипп Бушной

 

Без Вести

«Бросьте, конечно, это не смерть»         

                                                                                                                 Владимир Маяковский                                                                                                                                                                               

                                                                                                         

                                                                                                             Моему дедушке и родным.

Война собирала людей в копилку истории. Кто-то падал золотом и серебром, кто-то медью, кто-то заталкивался бумагой. А кто-то остался лежать на поле, без имени и поминальной еды, решкой вверх. Мы знаем, что они есть - пропавшие без вести.

       Мать шла и рвала на голове себе волосы, клочья падали в корзину, привязанную на кушак к животу, где донышко еле-еле закрывали грибы, из их пор еще сочился запах приближающейся осени. Узкая тропинка вела Серафиму домой, где ее ждали родные; с болью у висков, засохшими наслоенными слезами, обезумевшими глазами увидит она их. Деревья смолкли, ветер не качал их пеструю листву, звуки спрятались за спину несовершенного мира, только в траве одиноко стрекотал  кузнечик, он еще не смирился с тем, что наступала осень. Пришла похоронка, что ее сына сбили немцы, он был летчиком. Всего лишь двадцать один год. Ни фотографий, ни писем,  ни тем более видео. Я его так никогда и не увижу. Зато недавно показывали по телевизору, как аквалангисты в море случайно обнаружили капсулу, и в ней были фамилия и имя солдата, который погиб. Кажется, что это такой пустяк. Подумаешь, умер и умер, убили на войне, какая разница где. Но как быстро неизвестная, абстрактная, растворившаяся в воздухе чья-то смерть, обрела форму, ожила. Забытая людьми, загубленная душа плыла по неизведанным просторам, и вдруг она упала тебе на ладонь, забилась комком в горло, а в родное сердце уткнулась камнем глубоко-глубоко. А ведь это всего лишь маленькая капсула, которая указала на существование человека, которого уже нет.

         Иван встал утром, выпил чай, надел лётное обмундирование и сел в самолет, через пятнадцать минут его не стало, и никто об этом не узнает. Лишь чужие губы накинут на него бирку «без вести пропавший». А завтра будет новое утро, и он нальет себе чай, ведь ничего не было. Это нелепость.

       Все думали, что Серафима сойдет с ума, но жизнь пожалела оставшихся детей. Грибы одиноко валялись в корзине, мертвые, совсем, как люди, их ножки постепенно синевели, местами появлялись серые пятна, на одном еще держался березовый листок. Шло время, и из этой деревни все уехали по своим дорогам; дети Серафимы, моя родная бабушка - в Петербург, а ее брат Вася - в Питкяранту. Теперь и его уже нет. Он лежит в отдельной могиле на кладбище с названием, у него есть собственная плита с фотографией. Теперь только он может спросить у Ивана, нравилось ли ему смотреть на закат, читал ли тот Маяковского, гулял ли по вечерам, любил ли кого-нибудь. Зато все мы неожиданно узнали, что он – тогда пропавший без вести, не обмытый, без молитв и причитаний, без гроба и горстей земли родных, похоронен в Питкяранте в братской могиле. Что даже, когда ты совсем далеко и тебе одиноко, ты должен знать, что на твой зов придут близкие, пусть не все, пусть, кто сможет, кто услышит, что есть они - эти родственные узы, связи, что есть даже такое, что не разъединит никогда живых с мертвыми. Теперь они, два брата, в одной земле совсем рядом, и возможно на «скором» приедет Серафима, там она не накормит детей грибным супом…

       Такой рассказ. Такая вышла история. Может, стоило изобразить ее красивой и длинной, чтобы ранить сердце? А она вот так запросто уместилась на лист и не жалко. Жалко лишь то, что действительно важно; важно со всех заглавных букв твое имя, где ты родился, как жил, что кто-то знает, как ты умер, где похоронен. Что ты маленькая часть большого мира, несовершенного мира, за спиной которого прячутся пугливые звуки.

      Где же вы все пропавшие без вести? Братья, старики, дети ополчений? Защитники Родины? Где же вы все не всплывшие вовремя, неизвестно где погибшие, утонувшие там, где не слышен крик чаек? Не отрытые до сих пор и закопанные в братских могилах? Найдут ли ваши жизни-монеты, а может, их съест дефолт?

        Говорят, что чем больше грибы собираешь, тем их больше вырастет. Может, кто-то решил проредить русский народ, чья шутка, что за именинник взял и перепутал грибы с людьми?

________________________________________________

автор: Анна Хвоина

Огоньки

В городе с массовыми коммуникациями, различными светильниками, лампами накаливания, бра, устаревшими торшерами, каждый день зажигаются новые огоньки и  гаснут, достигнув своей старости или по причине поломки. В этом городе наступила зима. Был безрадостный, зубастый мороз. Завывали и захлебывались в собственном извержении бури. Появлялись на окнах узоры, как будто чьи-то прозорливые ручки оставляли значимые белые знаки- признаки призраков, здоровавшихся с тобой. В окне подвального помещения раздавалось зы-зы-зы, зы-зы-зы. По пятницам вечером туда приезжала машина и забирала упаковки джинс, юбок и кофт. Кто-то это носил. А сейчас приближалась сонная, длинная, бессловесная ночь. Был вечерний полумрак, алый закат, серое небо с хаотично разбросанными по нему облаками. Завтра будет еще холоднее. Виднелась дорога, обставленная с разных сторон старыми, местами поржавевшими и неработающими автомобилями. В конце она выходила в поле, где стояли два комбайна. На них дети играли раньше. Иногда в прятки, иногда в дочки-матери, а иногда просто лазали, прыгали туда-сюда. Сейчас эту дорогу перегородили. Неподалеку от этого места маленькая девочка лет семи сидела на корточках. Она выводила сухой дубовой палочкой, заготовленной летом, на сером снеге разных животных, которых могла знать. А знала она не много: кошка, собака, медведь да корова. Звали эту девочку  Машенька. Ее детство закончилось когда, мать, чтобы выжить напаивала ее грудную водкой, чтобы та молчала и спала, так она могла ходить по вагонам и просить милостыню. Часть денег  отдавалось смотрителю, крохи доставались им. Видимо, машенькино желание жить было настолько сильно, что алкоголь не загубил ее. Она, правда, превратилась в худенькую, слабенькую девочку, очень замкнутую и нелюдимую. Говорила она только с учителями и то не всегда, не всегда разборчиво. Когда Маше было 3 года, у нее появился отчим, он не был богатым, но матери больше не нужно было ходить по вагонам метро. Это спасло их обеих. Жили они очень бедно на краю города в доме, который предназначался под снос. С крыши виднелись те два комбайна, заваленные чистым, невинным, неприкосновенным снегом. И хотелось туда, к нему поближе!

- Иди домой! Уже слишком поздно! Отец уснул,-  крикнула своим сухим, неродным голосом Марина Викторовна. Эта располневшая после родов женщина, с карими, загадочными глазами, носившая старые юбки своих знакомых, у которых она вызывала жалость, все еще нравилась мужчинам. Они ей интересовались, если бы ни ее вздорный, вольный характер.

Машенька, ничего не сказав, вошла в дом и, не снимая одежды, легла спать. Ей, как и всем детям, снились сказочные города, необычные, величественные птицы, веселые, яркие цветы и деревья, голубые говорящие реки. Но более всего этого ей снились разноцветные огоньки: синие, красные, зеленые, желтые,- они светились, мигали и не были  из сказки.  Маша видела такие в витринах магазинов большого города, когда раз в год отчим водил ее в мороженицу на день рождения. Она родилась зимой в середине декабря. Как раз в это время  хозяева начинают украшать гирляндами и прочей мишурой свои магазины. В этот год отчим много пил, он не мог идти с ней в центр города. Мать следила, чтобы тому не стало совсем плохо. Но Машенька не обижалась на них за это, она пошла одна, никому не сказав. Долго бродила по улицам, заглядывая в разные окна домов, рассматривала елку на площади, ловила снежинки ладонью, улыбалась. А елка была действительно хороша! Машенька гладила ее ветви, заботливо смахивала с них снег, обходила ее с разных сторон и облюбовала своими такими же мягкими, зелеными глазами. Ей даже на миг показалось, что эта Северная Красавица сказала: « Привет! »- бархатным, дружелюбным голосом. Маша засмущалась и ее без того алые от холода щеки, запылали. Она знала, что такое бывает только в сказках, но ничего не могла с собой поделать. И вдруг увидела, как какая-то семья прошла с коробкой, погрузила ее в багажник автомобиля и уехала, оставив на грязном снегу тоненький проводок с огоньками. Сначала Маша хотела догнать хозяев кусочка гирлянды, но они так быстро умчались по дороге в свою новую, просторную теплую квартиру с большими люстрами, что, не успев даже крикнуть, она подняла своей детской рукой  маленькую, похожую на змейку, радость, которую давно ждала.

Закат опять начал краснеть, зажигали фонари, люди спешили домой. Завтра будет еще холоднее.

Пролетели две недели быстро, незаметно, Машенька каждый день играла со своими огоньками. Через несколько часов должен был наступить Новый год. Мать и отчим пили уже давно. Правда не вместе, и не дома. Когда стало совсем темно, Маша пришла домой, съела подгнившее сбоку яблоко, положила рядом со своей единственной тряпичной подругой с глазами- пуговицами свои огоньки и уснула.

С грохотом зашел отчим. Глубокими, жадными глотками выпил воды из глиняного кувшина и лег спать. Маша на мгновение проснулась, голодный сон некрепок, но тут же погрузилась обратно в свои виденья, закрыв веки. Сегодня ей снился корабль с пиратами, переливающиеся драгоценности в сундуке и что-то еще, она, правда не знала, как это называется. 

Мать зашла необычно тихо, немного качаясь. Марина Викторовна смахнула последние слезы, несколько дней назад она узнала, что у нее рак четвертой степени. Она оглядела все кругом, остановила взгляд на дочери и, возможно, впервые задумалась, что же будет дальше?

В городе с массовыми коммуникациями первое января проснулось, когда закат становился истерично горящим. Завтра будет еще холоднее. В доме напротив комбайнов, догорела последняя свеча. Надо бы купить еще.

      … дальше было много света, много огоньков: красных, синих, фиолетовых, зеленых, желтых…

_____________________________
автор текста: Анна Хвоина

Когда падают звёзды

***

“Если бы строили дом счастья,

самую большую комнату пришлось

 бы отвести под зал ожидания”
Pierre-Jules Renard

 Размышляя на тему того кто или что влияет на события в этом мире, я пришел к выводу, что никто кроме нас самих. По сути, любое наше бездействие или действие основывается  на множестве тех или иных причин. Наша лень и наше рвение вперед имеет за собой километровый опыт в виде событий происходящих на протяжении всей нашей жизни. Нам только остается разгребать все то плохое и хорошее по разные стороны. Вот только нет смысла этого делать. Нет хороших или плохих – все люди неоднозначны. Я не имею в виду тех, которые на столько не способны к самореализации, что даже сидя взаперти дома не выносят из этого пользы. Я предпочитаю пить чай с коричневыми леденцами из сахара и читать какую-нибудь искусствоведческую дрянь, ну или философскую в преддверии того совсем скоро должна сложиться диссертация. А ещё я люблю писать о том, что именно меня интересует в жизни и как я совсем справляюсь, потому что очень легко заниматься саморазрушением, когда всю свою душу выворачиваешь наружу, а потом сходишь с ума, но уже не в одиночку, а с самим собой по ту сторону строк. В этом есть что-то волшебное, что-то материальное. Я постоянно вспоминаю один и тот же сюжет из своей жизни. Когда я выходил зимой, в девять вечера, на улицу в деревне, где я очень часто оставался у своих бабушки и дедушки и смотрел на звездное небо и дышал свежайшим воздухом, потому что другого на северо-восточных рубежах страны нет. Я мог очень долго стоять и разглядывать все созвездия и упиваться потом литературой по астрономии и разговаривать о других мирах со своим стариком. На самом деле это неописуемое чувство восторга я испытывал только там, у себя на родине, глядя на огромные мириады звезд и мне всегда казалось, что я могу обнять луну или украсть самолет и долететь до неё самостоятельно, потому что она всегда зимой очень больших размеров. Было бы неправильно сравнивать себя с таким сложным механизмом как вселенная, но частица «бы» в нашей жизни не имеет никакого значения.

Я прилетел в культурную столицу совсем ещё зеленым, но меня никогда не привлекала перспектива таскаться по памятникам культуры и объяснять людям из деревни то, когда и кем построен тот или иной шедевр. У нас в стране странное отношение к искусству, я уже молчу о том, как мало людей его понимают и ценят. Хочу показаться занудой, но все те люди, которых я видел в Эрмитаже на первом и втором курсе отличались, абсолютно неважно носили ли они бэйджи персонала или приехали из-за рубежа или пришли на экскурсию с отрядом ребят из суворовского, тем, что никогда не создавали предметов искусства. Сама трагедия искусствоведа заключается в том, что он отличный теоретик. Я всегда был против того, чтобы ограничиваться только тем, что пишут люди с учеными степенями. И ещё я очень люблю свою персону и настоящий эмпирик. Я пытливый и всегда всего не понимаю, но в душе что-то  ломается каждый раз, когда я вижу кричащие работы фовистов или импрессионистов, потому что они не побоялись взять кисти в руки в далеком двадцатом веке и отказаться от академизма.

Бессонные ночи с бесконечными чашками кофе и энергетиками перед зачетами и экзаменами и море литературы и статей обрушивались на меня только потому, что я этого хотел. Мне нравилось то, как происходит процесс информатизации. Жадно. Иначе это не информация, а шлак.  Окидывая аудиторию взглядом, перед тем как вырубиться, я видел вокруг людей, совершенно похожих на роботов андройдов, которые ходят в университет ради походки, не ради знаний. Собственно это знали и преподаватели, так что процесс созревания специалистов по программе высшего профессионального образования я могу назвать чем-то доступным всем, а значит абсолютно бесполезным. Я прекрасно знал, что по окончании университета на мой диплом вряд ли кто-то посмотрит когда-нибудь. Это знание помогло мне  разобраться со своим личным временем, которое я старался тратить обдуманно. Ключевое слово «старался». Было много приятных глупостей. И всю соль моего пребывания в университете можно свести к тому, кем я был «до» и «после» первого ноября две тысячи шестого года. Именно тогда внутри меня произошли необратимые изменения. Это когда я стал делать то, что хотел и как хотел. Нас было трое поначалу, и мы сделали первый рок концерт. Мы ни на кого не смотрели и сделали так, как чувствовали. Со своими минусами и плюсами, с тем, что еле рассчитались с долгом перед клубом. Постоянно разбиваться вдребезги и делать то, что по душе – вот это настоящее. Я этим живу. Наши пути разошлись, когда все выросли из того, чтобы просто делать. У каждого были свои интересы. А когда расходятся во мнениях, дело виснет и надо принимать решения. В итоге я остался один.

Рядом со мной всегда были люди, словно на съемочной площадке. И меня никогда не заботило то, как у них дела и купили ли они сумочку, чтобы утереть нос своим подругам, и скоро ли начнутся скидки в магазинах одежды. Но что-то поменялось в моей жизни, когда я нашел то, что заслуживало внимания.

Можно дурачиться и сходить с ума по-разному. В то лето я много пил, потому что в этом был весь я. Весь смысл моего существования складывался из того чего у меня не было. Я никогда никого не любил. Каждый день я приезжал в клуб, где занимался администрированием и по совместительству был арт-директором. Каждый день я прожигал свою жизнь за баром, а потом ловил машину и уезжал домой в холодную кровать.  Единственное что меня грело в пустой комнате с таким же пьяным соседом – это наличие интернета и писем от неё. И сумасшедшие идеи на счет лейбла и концертов, которые ожидались в сентябре и октябре. Прелесть нашей жизни заключается в возможности тридцать дней в году наблюдать солнце, а не молочное небо. И в это время окружающие нас люди и предметы особенно хороши, а автобусы и такси спешат к пляжам.

Шум машин и отголоски засыпающего города шелестели эхом в моей голове, полупустые набережные, плеск волн и закатное солнце с любимыми песнями от switchfoot сопровождали меня по пути домой, где меня ждала виртуальная жизнь. Вряд ли ошибусь, если скажу, что так у многих дела обстоят.

Ничего не изменится, если я признаюсь сам себе, что из-за череды нелепостей, которые я сам спровоцировал осенью, все пошло не так. Я не должен был  знакомить её с родителями и злиться. Этот день – точка.  Потому что все, что получилось потом, похоже на жвачку и какое-то социальное соглашение между людьми, которые действительно любят друг друга, но так прячутся за стенами в своих бедах, что уже перестали слышать и чувствовать. Любовь не должна никого удерживать, потому что этим занимаются люди. Любовь либо есть, либо есть все что угодно кроме неё. Зато я верю в реанимацию.

Я ушел с головой в понимание себя и своих проблем, выбивших меня из колеи, что совершенно забыл про её чувства и переживания. И чем больше я решал задач, тем больше их становилось. И вот однажды она просто ушла от меня  с высоко поднятой головой, оглядываясь назад, но, не замечая того, что я иду позади неё. Именно в этот день я последний раз её видел перед собой.

Я проклял себя за то, что не смог побежать за ней вслед. За то, что не было денег ни на звонок, ни на проезд до её дома. Все мелочи когда-нибудь складываются в рисунок, и от того какого рода мелочи напрямую зависит качество рисунка. А этот офорт на моем  сердце был довольно четким. У меня появилось достаточно времени, чтобы понять и измениться, но люди не меняются без критической ситуации. Обязательно нужно вмешательство извне, чтобы что-то поменять, надо что-то сделать. Неважно когда, это вторично. Факт, что человек иначе воспринимает окружающую среду или создает новую, напрямую связан с его потребностями. Поэтому, когда я отказался от своего бездарного прошлого, ради слепой надежды когда-нибудь встретить уже совсем другую, но её, я прежде всего отказался от того кошмара, который был между нами и вспоминать который было очень неприятно ей и мне.

автор: Вячеслав Суханов

Она (She) - следующий рассказ Вячеслава Суханова