«Бросьте, конечно, это не смерть»
Владимир Маяковский
Моему дедушке и родным.
Война собирала людей в копилку истории. Кто-то падал золотом и серебром, кто-то медью, кто-то заталкивался бумагой. А кто-то остался лежать на поле, без имени и поминальной еды, решкой вверх. Мы знаем, что они есть - пропавшие без вести.
Мать шла и рвала на голове себе волосы, клочья падали в корзину, привязанную на кушак к животу, где донышко еле-еле закрывали грибы, из их пор еще сочился запах приближающейся осени. Узкая тропинка вела Серафиму домой, где ее ждали родные; с болью у висков, засохшими наслоенными слезами, обезумевшими глазами увидит она их. Деревья смолкли, ветер не качал их пеструю листву, звуки спрятались за спину несовершенного мира, только в траве одиноко стрекотал кузнечик, он еще не смирился с тем, что наступала осень. Пришла похоронка, что ее сына сбили немцы, он был летчиком. Всего лишь двадцать один год. Ни фотографий, ни писем, ни тем более видео. Я его так никогда и не увижу. Зато недавно показывали по телевизору, как аквалангисты в море случайно обнаружили капсулу, и в ней были фамилия и имя солдата, который погиб. Кажется, что это такой пустяк. Подумаешь, умер и умер, убили на войне, какая разница где. Но как быстро неизвестная, абстрактная, растворившаяся в воздухе чья-то смерть, обрела форму, ожила. Забытая людьми, загубленная душа плыла по неизведанным просторам, и вдруг она упала тебе на ладонь, забилась комком в горло, а в родное сердце уткнулась камнем глубоко-глубоко. А ведь это всего лишь маленькая капсула, которая указала на существование человека, которого уже нет.
Иван встал утром, выпил чай, надел лётное обмундирование и сел в самолет, через пятнадцать минут его не стало, и никто об этом не узнает. Лишь чужие губы накинут на него бирку «без вести пропавший». А завтра будет новое утро, и он нальет себе чай, ведь ничего не было. Это нелепость.
Все думали, что Серафима сойдет с ума, но жизнь пожалела оставшихся детей. Грибы одиноко валялись в корзине, мертвые, совсем, как люди, их ножки постепенно синевели, местами появлялись серые пятна, на одном еще держался березовый листок. Шло время, и из этой деревни все уехали по своим дорогам; дети Серафимы, моя родная бабушка - в Петербург, а ее брат Вася - в Питкяранту. Теперь и его уже нет. Он лежит в отдельной могиле на кладбище с названием, у него есть собственная плита с фотографией. Теперь только он может спросить у Ивана, нравилось ли ему смотреть на закат, читал ли тот Маяковского, гулял ли по вечерам, любил ли кого-нибудь. Зато все мы неожиданно узнали, что он – тогда пропавший без вести, не обмытый, без молитв и причитаний, без гроба и горстей земли родных, похоронен в Питкяранте в братской могиле. Что даже, когда ты совсем далеко и тебе одиноко, ты должен знать, что на твой зов придут близкие, пусть не все, пусть, кто сможет, кто услышит, что есть они - эти родственные узы, связи, что есть даже такое, что не разъединит никогда живых с мертвыми. Теперь они, два брата, в одной земле совсем рядом, и возможно на «скором» приедет Серафима, там она не накормит детей грибным супом…
Такой рассказ. Такая вышла история. Может, стоило изобразить ее красивой и длинной, чтобы ранить сердце? А она вот так запросто уместилась на лист и не жалко. Жалко лишь то, что действительно важно; важно со всех заглавных букв твое имя, где ты родился, как жил, что кто-то знает, как ты умер, где похоронен. Что ты маленькая часть большого мира, несовершенного мира, за спиной которого прячутся пугливые звуки.
Где же вы все пропавшие без вести? Братья, старики, дети ополчений? Защитники Родины? Где же вы все не всплывшие вовремя, неизвестно где погибшие, утонувшие там, где не слышен крик чаек? Не отрытые до сих пор и закопанные в братских могилах? Найдут ли ваши жизни-монеты, а может, их съест дефолт?
Говорят, что чем больше грибы собираешь, тем их больше вырастет. Может, кто-то решил проредить русский народ, чья шутка, что за именинник взял и перепутал грибы с людьми?
________________________________________________
автор: Анна Хвоина
Комментариев нет:
Отправить комментарий