Огоньки

В городе с массовыми коммуникациями, различными светильниками, лампами накаливания, бра, устаревшими торшерами, каждый день зажигаются новые огоньки и  гаснут, достигнув своей старости или по причине поломки. В этом городе наступила зима. Был безрадостный, зубастый мороз. Завывали и захлебывались в собственном извержении бури. Появлялись на окнах узоры, как будто чьи-то прозорливые ручки оставляли значимые белые знаки- признаки призраков, здоровавшихся с тобой. В окне подвального помещения раздавалось зы-зы-зы, зы-зы-зы. По пятницам вечером туда приезжала машина и забирала упаковки джинс, юбок и кофт. Кто-то это носил. А сейчас приближалась сонная, длинная, бессловесная ночь. Был вечерний полумрак, алый закат, серое небо с хаотично разбросанными по нему облаками. Завтра будет еще холоднее. Виднелась дорога, обставленная с разных сторон старыми, местами поржавевшими и неработающими автомобилями. В конце она выходила в поле, где стояли два комбайна. На них дети играли раньше. Иногда в прятки, иногда в дочки-матери, а иногда просто лазали, прыгали туда-сюда. Сейчас эту дорогу перегородили. Неподалеку от этого места маленькая девочка лет семи сидела на корточках. Она выводила сухой дубовой палочкой, заготовленной летом, на сером снеге разных животных, которых могла знать. А знала она не много: кошка, собака, медведь да корова. Звали эту девочку  Машенька. Ее детство закончилось когда, мать, чтобы выжить напаивала ее грудную водкой, чтобы та молчала и спала, так она могла ходить по вагонам и просить милостыню. Часть денег  отдавалось смотрителю, крохи доставались им. Видимо, машенькино желание жить было настолько сильно, что алкоголь не загубил ее. Она, правда, превратилась в худенькую, слабенькую девочку, очень замкнутую и нелюдимую. Говорила она только с учителями и то не всегда, не всегда разборчиво. Когда Маше было 3 года, у нее появился отчим, он не был богатым, но матери больше не нужно было ходить по вагонам метро. Это спасло их обеих. Жили они очень бедно на краю города в доме, который предназначался под снос. С крыши виднелись те два комбайна, заваленные чистым, невинным, неприкосновенным снегом. И хотелось туда, к нему поближе!

- Иди домой! Уже слишком поздно! Отец уснул,-  крикнула своим сухим, неродным голосом Марина Викторовна. Эта располневшая после родов женщина, с карими, загадочными глазами, носившая старые юбки своих знакомых, у которых она вызывала жалость, все еще нравилась мужчинам. Они ей интересовались, если бы ни ее вздорный, вольный характер.

Машенька, ничего не сказав, вошла в дом и, не снимая одежды, легла спать. Ей, как и всем детям, снились сказочные города, необычные, величественные птицы, веселые, яркие цветы и деревья, голубые говорящие реки. Но более всего этого ей снились разноцветные огоньки: синие, красные, зеленые, желтые,- они светились, мигали и не были  из сказки.  Маша видела такие в витринах магазинов большого города, когда раз в год отчим водил ее в мороженицу на день рождения. Она родилась зимой в середине декабря. Как раз в это время  хозяева начинают украшать гирляндами и прочей мишурой свои магазины. В этот год отчим много пил, он не мог идти с ней в центр города. Мать следила, чтобы тому не стало совсем плохо. Но Машенька не обижалась на них за это, она пошла одна, никому не сказав. Долго бродила по улицам, заглядывая в разные окна домов, рассматривала елку на площади, ловила снежинки ладонью, улыбалась. А елка была действительно хороша! Машенька гладила ее ветви, заботливо смахивала с них снег, обходила ее с разных сторон и облюбовала своими такими же мягкими, зелеными глазами. Ей даже на миг показалось, что эта Северная Красавица сказала: « Привет! »- бархатным, дружелюбным голосом. Маша засмущалась и ее без того алые от холода щеки, запылали. Она знала, что такое бывает только в сказках, но ничего не могла с собой поделать. И вдруг увидела, как какая-то семья прошла с коробкой, погрузила ее в багажник автомобиля и уехала, оставив на грязном снегу тоненький проводок с огоньками. Сначала Маша хотела догнать хозяев кусочка гирлянды, но они так быстро умчались по дороге в свою новую, просторную теплую квартиру с большими люстрами, что, не успев даже крикнуть, она подняла своей детской рукой  маленькую, похожую на змейку, радость, которую давно ждала.

Закат опять начал краснеть, зажигали фонари, люди спешили домой. Завтра будет еще холоднее.

Пролетели две недели быстро, незаметно, Машенька каждый день играла со своими огоньками. Через несколько часов должен был наступить Новый год. Мать и отчим пили уже давно. Правда не вместе, и не дома. Когда стало совсем темно, Маша пришла домой, съела подгнившее сбоку яблоко, положила рядом со своей единственной тряпичной подругой с глазами- пуговицами свои огоньки и уснула.

С грохотом зашел отчим. Глубокими, жадными глотками выпил воды из глиняного кувшина и лег спать. Маша на мгновение проснулась, голодный сон некрепок, но тут же погрузилась обратно в свои виденья, закрыв веки. Сегодня ей снился корабль с пиратами, переливающиеся драгоценности в сундуке и что-то еще, она, правда не знала, как это называется. 

Мать зашла необычно тихо, немного качаясь. Марина Викторовна смахнула последние слезы, несколько дней назад она узнала, что у нее рак четвертой степени. Она оглядела все кругом, остановила взгляд на дочери и, возможно, впервые задумалась, что же будет дальше?

В городе с массовыми коммуникациями первое января проснулось, когда закат становился истерично горящим. Завтра будет еще холоднее. В доме напротив комбайнов, догорела последняя свеча. Надо бы купить еще.

      … дальше было много света, много огоньков: красных, синих, фиолетовых, зеленых, желтых…

_____________________________
автор текста: Анна Хвоина