Это был последний наш совместный кофе. Мы молчали, она курила ментоловый Vogue, выдыхая своими накрашенными губами тонкую струйку дыма на полупустую чашку капуччино. Дым, в свою очередь, обходил чашку и ложился ровным слоем на заляпанный кофе и пеплом стол.
- Знаешь, а я не люблю кофе, - она произнесла это немного дрожащими губами, смотря глазами, как оказалось, на ненавистный напиток.
-Тогда на хера мы так часто его ходили пить?
- Не знаю, мне просто хотелось быть рядом с тобой, и когда ты меня звал где-нибудь выпить кофе, я его пила. Я не чувствовала вкуса, заказывала его почти всегда наугад. Я просто была рядом с тобой, чувствовала тебя, а сейчас я тебя не чувствую, но чувствую кофе. И он, оказывается, мне не нравится. И никогда не понравится, потому что без тебя, без старого тебя, того, которого я чувствовала, который чувствовал меня, мне не нужен кофе. Если я захочу попить, я попью воды, если взбодриться - выпью виски. Но не кофе.
- Мы будем видеться? - я посмотрел ей в глаза, в те самые глаза, в которые я смотрел четыре года назад, в день, когда я подошел и заговорил. Четыре года назад. Она очень изменилась, повзрослела, расцвела. А глаза остались те же. Даже не глаза, взгляд. Ее взгляд на меня.
- А зачем нам видеться? Между нами все кончилось, а как друг ты мне неинтересен. Если тебе это польстит, ты слишком меня возбуждаешь, чтобы быть другом. Да и наши с тобой характеры сглаживала лишь страсть, ну и любовь... которая была. Я люблю тебя, люблю, как вторую часть себя, в этом, наверное, еще одна причина, по которой мы не будем видеться, по которой мы не будем друзьями.
Я прикурил сигарету Parliament от ее дешевой одноразовой зажигалки. У меня была своя черная ZIPPO, подаренная ею на новый год, но я не хотел доставать, у новых штанов были очень неудобные карманы, да и вид зажигалки вызвал бы у нас не совсем нужные в данный момент воспоминания. Она допила свой кофе. Допивала она его чуть-чуть сморщившись, странно, что я раньше этого не замечал, а может действительно, раньше она могла его пить, не морщась. Мне ее стало жалко. Но нужно было держать себя в руках и даже не пытаться ее успокаивать. Так ей будет проще все вынести... да и мне.
К нам подбежал молодой парень лет восемнадцати в солдатской форме, было видно, что он только утром впервые надел китель, да и лицо его не приобрело еще свойственной солдатским лицам наглости и некой забитости. Он подбежал к нашему столику и, пытаясь перебороть отдышку, проговорил:
- Гусев, черт возьми, тебе там щас летеха вломит, все уже в поезд садятся, а тебя нет. Давай быренько!
Я встал, оправился, застегнул портупею, одел зеленую шапку, пока без кокарды, ибо ее дадут только в части.
- Ну, я пошел,- глядя на нее, я произнес.
Она ответила своим взглядом, ее губы дергались. Черт, она была прекрасна! Но она была сильная девочка, поэтому ответила кратко:
- Прощай, Гусев, береги себя. Спасибо за любовь. К кофе, - и поцеловала в губы...
Мы бежали к поезду, лейтенант орал матом и махал кулаком. Я посмотрел назад, там, сквозь первый, мелкий, мокрый снег мерцала надпись «Санкт-Петербург». Я закрыл глаза, и они вмиг стали влажными. Мне захотелось кофе.
____________________________________________
автор текста: Константин Гусев
Комментариев нет:
Отправить комментарий