Я не
представляю себе этот мир без борьбы. Всё это безумство, которое происходит в
моих снах, когда президент гладит меня по голове, заставляет просыпаться в
холодном поту. Потому что я не ожидал такой реакции на свою деятельность. И
вообще, когда-нибудь мне приходится мечтать о службе и долге. И вот я валяюсь в
перьевых подушках, в свежайшую августовскую полночь, задумываясь над тем, что
является высшей наградой за заслуги. И какие такие заслуги? И почему вообще
награды надо заслужить, я же здесь родился – уже заслуга. Но это не совсем так.
Три часа ночи. Кипячу воду, заряжаю кружку чаем, пью. Еле дыша работает
компьютер. Довольно много средств наше государство тратит на поддержание армии,
полиции. Не то что бы меня это прямо сейчас основательно заботило, просто сон
странный приснился. После него надо вышибать картинки из головы. Все любят
покритиковать всласть. Порой просто так, и иногда без энтузиазма. Я вижу нашу
страну такой огромной, вместилищем всех народов и вер. Народы и Веры в нашей
стране могут быть счастливы при определенном стечении обстоятельств. Причем
первые – от сильной национальной политики, а вторые – от наличия прекрасных русских мужчин. Мужикам
кроме веры ничего не нужно порой. Развели тут дискуссы всякие, ищут идею, а
потеряли мораль. Потому как не джинсами и майками она измеряется, не
распущенностью (хотя всё чаще я представляю под распущенностью не что иное, как
длинные волосы) и даже не способностью добираться на пасху в церковь. Всё самое
настоящее закипает в нас и рвётся наружу, когда мы, сами того не замечая, берем
в руки Карамзина, запеваем вдруг казачью песню и так гордимся своей
непонятной, странной, поломанной, растрепанной, волшебной и восхитительной
страной. Когда на спуске в Каспий блестящие лотосовые поля обнимают розовыми
лепестками, когда Астраханский кремль чарует своей белоснежностью, а в
Волгограде Родина-мать вздымает вверх меч и становится на защиту нас с вами,
она – один из наших богов, а мы её дети, это сразу чувствуешь. И охота не
задохнуться от душевного крика счастья и радости, когда прям распирает всего. И
эти застолья в деревнях, где летом воздух такой маслянистый, раки красные, а
девки румяные. Кто собирается уезжать отсюда – мне вас не жаль. Но помните,
выбираясь отсюда, вы перестаете жить. Потому что жизнь – это борьба, борьба –
это бесконечное развитие, развитие – это жизнь. Великий Ницше говорил: мыслю,
значит, существую. А я скажу так: борюсь, значит, живу. Нам так мало предстоит
побороть в себе самих, что этот век представляется крайне заманчивым для новых
свершений, и одно из главных – побороть терпимость. Мы по какой-то причине
терпим в своем государстве вполне себе абсурдные вещи, такие как пьянство,
рождение детей-уродов, гомосексуализм, педофилию, коррупцию, убийства,
изнасилования, наркоманию и прочие спутники слова «толерантность». Нам по
какой-то зловещей причине наказали всех терпеть. А я постоянно думаю над тем,
почему так? Почему мы терпим? Разве нормальный человек может терпеть?
Усидчивость никто не отменял, я сам сутками кропотливо работаю над своими
проектами и получаю удовольствие, ровно как и умиротворение и усталость. И в
голове, как восстание, вспыхивает идея. О том, что надо перестать терпеть. И
всё изменится. В этот же день. Я прекрасно видел ухмылку на лице сотрудника
полиции, когда на обочине поднимал
мужика, у которого отказали ноги. Мне стало так противно от того, что слуга
народа плевать хотел на проблемы этого самого народа. Я поднял мужика, довел до
остановки, поговорил с ним о болезни, о его жизни, о том, что сломило его дух.
И всё бы ничего, если бы не остановившийся китайский автомобиль, из которого
вышел пьяный мужик и, клянусь, подошел к нам с одной определенной целью –
избить инвалида. Я вступился за человека с обочины. Я прекрасно понимал, куда
бить агрессивному пьяному уроду и что лучше бить первым, все эти байки со
сдачей оставьте для кассирши в супермаркете. Россиянин на китайском автомобиле
не сомневался в моем настрое, вот почему незамедлительно скрылся, а я посадил
своего попутчика в автобус, заплатил контроллеру и шел домой. И знаете, что мне
хотелось сделать с ними обоими? Оба хороши. Один пьяный, другой заработал
болезнь пьянством. А я хочу жить в стране, где каждый человек занят делом. Я
хочу, чтобы на мои налоги не содержались убийцы и насильники, я хочу чтобы на
мои налоги ГНК отстреливал всех, кто приносит нашим детям наркотики, чтобы
медицина и образование были лучшими на всём белом свете, не потому что черному
за этим не угнаться, хотя отчасти это так. Я этого желаю всем своим существом.
Я хочу, чтобы государство платило каналам за отсутствие рекламы, развращающей
представление о ценностях. А самое ненужное из всего, чего я хочу, – это
правда. Горькая и такая искренняя. На этом моменте меня подзывает к себе
президент России, обращается ко всем собравшимся в георгиевском зале, плачет и
гладит по голове. А я оборачиваюсь лицом к зевающей свите и понимаю, что её в
наследство я никак не хочу получать. Это же столько судопроизводства и
утраченных иллюзий в одном высоком кабинете сразу. Я открываю глаза.
Комментариев нет:
Отправить комментарий