Маленькая девочка с цветами

Вокруг много людей, много шума, но Олег не замечает ни того, ни другого. Оцепеневший, словно знаменитый океан Рериха, он безлико проплывает мимо сотен картин и репродукций.

Пустота поселилась в нем спустя несколько месяцев после гибели Оленьки. Смерть любимой дочурки унесла из души все, что там когда-либо находилось.  Сначала Олега безвозвратно покинуло чувство радости, которое прежде олицетворяла Оленька, взамен пришло чувство безвозвратно потерянного счастья и ужаса… Ужаса, который заставлял Олега беззвучно испускать невероятное количество жидкости из широко распахнутых глаз на протяжении всей ночи – немой вой отчаяния. Спал с тех пор он отдельно от жены, в Оленькиной комнате на диване.

Ублюдок, скотина, мразь, п…дор – вот весь тот арсенал, которым щедро одаривала его жена Галя, как только Олег появлялся на пороге. Вдовес за этим обычно следовал рассказ о неоспоримой виновности ублюдка-мужа в случившемся. Этот монолог всегда был примерно одного содержания, изменялись лишь некоторые детали, навеянные Галиной фантазией.

-          Пришел, б…дь?!! Приперся, спрашиваю, убийца??

-          Здравствуй, Галя – следовал равнодушный ответ Олега, уже привыкшего к такого рода ежедневным истерикам.

-          Что значит здравствуй?! ЧТО ЗНАЧИТ ЗДРАВСТВУЙ?!!! Ты дочь, кровиночку родную, мразь, убил, теперь и моей смерти хочешь?? Чего молчишь?! Хочешь, чтоб я сдохла?! Я спрашиваю, ХОЧЕШЬ??!

-          Перестань! Я не убивал Оленьку, хватит уже.

-          Не убивал?! Имей хотя бы совесть признаться, хотя бы раз побудь мужиком, ТРЯПКА!

Олег раздевался, проходил, садился на диван. В его сторону продолжали долетать: «скотина», «душегуб», «как я смогла выйти замуж за такого урода» и прочие горькие гадости. А в голове у него была лишь она: ее длинные темно-русые волосы, тонкий детский смех, маленькие теплые ручки. «Оленька, - кружилось в его голове, - Оленька…»

Оленька умерла около года назад. Она была очень вялой, хрупкой девочкой, часто болела, поэтому застудить голову зимой во время прогулки в детском саду ей не составило труда. Галина обвиняла мужа в том, что он надел на ребенка не ту шапочку. В этот день внезапно произошло похолодание, и Олег, провожающий Оленьку в детский садик этого не учел. Оленька долго болела. Умерла спокойно, во сне.

С Галей они развелись, но продолжали жить вдвоем. После утраты Олег никак не мог совладать со своими чувствами, за вуалью спокойствия прятался котел с бурлящей кисло-горьким кипятком душой. Три месяца струны его духовного естества находились в такой степени напряжения, что их разрыв был априорен, они лопнули. Опытный психолог мог бы назвать его состояние словом «сопор» и отчасти был бы прав. Та часть духовного мира Олега, которая отвечала за выработку чувств и эмоций, прекратила свою работу, словно конвейер, вышедший из строя из-за перегрузки. Все тревоги, страхи, угрызения выпали из его души. Он помнил, что недавно произошла гибель самого любимого им человека, но это больше не вызывало у него никаких чувств, даже понятие «любимый человек» стало каким-то абстрактным и неосознаваемым. Крики и ругательства Гали тоже потеряли всякий облик и значение. Единственным их откликом была головная боль, для избегания которой Олег старался появляться дома крайне редко. Лучшим местом для бесцельного проведения времени стала картинная галерея.

Как и все вещи духовного и тем более материального мира, искусство не могло нести для Олега никакого смысла. Неправильно было бы сказать, что он чувствовал равнодушие, скорее он вообще ничего не чувствовал. Хотя, плавные переходы цветов и оттенков успокаивали его глаза. Никакой мысли мозги Олега не содержали, последние месяца он не думал ни о чем, что обычному человеку представить сложно. Со стороны он выглядел точно так же, как и сотни других посетителей. «Облако» Левитана, «Гречанка» Семирадского и «Волна» Айвазовского бесследно проплывали около его взора. Олег бродил здесь часами.

Бродил и сегодня. Внезапно перед ним раскинулось полотно, которое он прежде не встречал. Снизу была табличка, благодаря которой можно было понять, что это репродукция картины Реберна «Маленькая девочка с цветами». Он долго стоял напротив нее с широко распахнутыми зрачками, не переставая шептать себе под нос: «Оленька, Оленька…» - Олег узнал ее. Краски растревожили в нем что-то недавно угасшее. Он с ужасом осознал все заново.

Его осенила роковая догадка: «Вот кто украл Оленьку из моей жизни! Вот! Вот кто УБИЙЦА!!...» Руки Олега сорвали со стены картину. Он резким движением ноги разорвал полотно с отчаянно громкими словами: «П…да тебе, Реберн!!!»

 В следующую секунду Олег упал от сердечного приступа и больше никогда не поднимался.

автор: Влад Степанов